Смотреть Обломок империи (1929)

Главная

Следствие вели с... Леонидом Каневским

Криминальная Россия

Следствие ведут знатоки

Выступления Михаила Задорнова

Перейти на полную версию сайта





Одноклассники!



Смотреть Обломок империи (1929)

# А Б В Г Д Е Ё Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

Фильмы демонстрируются на основании стандартной лицензии Youtube
Обломок империи
Обломок империи (1929).jpg
Жанр

Драма

Режиссёр

Фридрих Эрмлер

Автор
сценария

Фридрих Эрмлер
Екатерина Виноградская

В главных
ролях

Фёдор Никитин
Людмила Семёнова
Сергей Герасимов
Яков Гудкин
Валерий Соловцов

Оператор

Евгений Шнейдер

Кинокомпания

«Совкино» (Ленинград)

Длительность

80 мин

Страна

СССРFlag of the Soviet Union (1923-1955).svg СССР

Язык

Русский

Год

1929

«Обломок империи» («Господин фабком») — немой художественный фильм-драма 1929 года режиссёра Фридриха Эрмлера. В известном смысле картина завершила эпоху кинематографа 1920-х годов с его образностью киноязыка, монтажными исканиями, психологизмом актёрской игры.

В 1967 году фильм был озвучен музыкой композитора Владимира Дешевова.

Сюжет

Действие фильма разворачивается в небольшом населённом пункте во время Гражданской войны. Железнодорожная платформа местной станции завалена трупами. И вдруг станционная сторожиха, снимая с убитых сапоги, обнаруживает, что один из красноармейцев подаёт признаки жизни. Она и контуженный унтер-офицер Филимонов приносят его в дом. Там красноармеец приходит в себя и, мучаясь от жажды, отталкивает от недавно ощенившейся собаки детёнышей и жадно начинает сосать молоко. В этот момент в помещение заходит белый офицер. Раздаётся выстрел. Собака мертва. А несмышлёные щенята продолжают ползти к заветному материнскому молоку. Тифозного красноармейца же белый офицер трогать не стал, решив, что тот и так умрёт. Тогда Филимонов бессознательно пытается помочь красноармейцу, кормит его.

Дальнейшее действие фильма происходит в 1928 году. Филимонов по прежнему ничего не помнит. Однако вот в окне вагона поезда мелькает знакомое женское лицо, и память возвращается к бывшему унтер-офицеру. Он вспоминает подробности своей военной службы, вспоминает, что он раньше жил в Петербурге и что у него была жена. Он решает возвратиться туда. Однако по прибытии прежнего Петербурга Филимонов не видит: кругом строятся новые высокие здания, а в центре площади возвышается памятник Ленину, который как бы является ознаменованием новой эпохи. Напуганный и растерянный Филимонов идёт в адресное бюро, но там ему сообщают, что место жительства его жены неизвестно. Тогда он направляется к своему бывшему хозяину, который раньше владел фабрикой.

Растроганный поведением Филимонова, который обращался к нему исключительно «барин», бывший фабрикант выдаёт ему рекомендательную записку, с ней бывший унтер-офицер отправляется на фабрику. А там выясняется, что нынешний фабком — тот самый спасённый Филимоновым красноармеец, поэтому Филимонов без всяких препятствий становится рабочим на ткацкой фабрике. Однако Филимонов никак не может понять, на кого он работает, кому он служит. Он с недоумением смотрит на женщину-директора, пытается спрятать «Правду» и в итоге не выдерживает и выбегает с безумным криком: «Кто хозяин?!». Рабочие завода подходят к нему, успокаивают и объясняют, кто «хозяин».

И далее следует монтаж в стиле фильмов 1920-х годов: руки рабочих, руки доярок, руки телефонисток, руки упаковщицы, рука переводит стрелки, рука солдата держит винтовку. А вскоре Филимонов находит свою жену, Наташу, которая, считая его погибшим, вышла повторно замуж за культработника, который читает лекции о новом быте. Однако в жизни он — обыкновенный домашний тиран, который оскорбляет жену, постоянно придирается к ней. Филимонов предлагает Наташе уйти с ним. Она неуверенно смотрит на него, качает головой — пути назад уже нет. «Эх, вы, обломки империи. Вот и всё». — произносит на прощание Филимонов и собирается уже уйти из этого дома. Однако вдруг ручка входной двери Наташи поворачивается, значит она всё-таки решила вернуться. И тогда Филимонов добавляет: «Нет, не всё. Сколько у нас ещё работы, товарищи»

В ролях

  • Фёдор Никитин — Филимонов, унтер-офицер
  • Людмила Семёнова — Наталья, его бывшая жена
  • Валерий Соловцов — её новый муж, культработник
  • Яков Гудкин — Яков, раненый красноармеец
  • Вячеслав Висковский — бывший хозяин фабрики
  • Сергей Герасимов — меньшевик
  • Варвара Мясникова — женщина в трамвае
  • Урсула Круг — эпизод
  • Александр Мельников — комсомолец (нет в титрах)
  • Эмиль Галь — пассажир в поезде (нет в титрах)

1 августа исполнилось ровно 100 лет с того момента, как Россия оказалась втянутой в первую мировую войну. И среди немногочисленных советских фильмов о так называемой «империалистической бойне», которая была задвинута в искусстве на задний план из-за революции и гражданской войны, всё-таки хотелось вспомнить такое заметное произведение кинематографа СССР 20-х годов, как «Обломок империи». К тому же у картины Фридриха Эрмлера осенью будет 85-летний юбилей. А ещё немаловажно, что своеобразная тема амнезии, обыгранная в данной ленте на уровне сюжета, может быть интерпретирована иносказательно в применении к отечественному кино, которое редко обращалось к непопулярной войне.

Кстати, всего лишь несколько сцен, представляющих в «Обломке империи» первую мировую словно серию психоаналитических образов в «потоке сознания» бывшего унтер-офицера Филимонова, контуженного на поле боя и в течение десятка лет вообще не помнящего, что с ним случилось, как раз запоминаются надолго и крепко. Метафорически преподнесённые детали мирного быта - крутящееся колесо швейной машинки, катушка из-под ниток, найденный среди вещей георгиевский крест - трансформируются в видениях солдата, пострадавшего в сражениях, в зловещие символы смертоубийственной расправы одних людей над другими: пулемёт, танк, крест на могиле, статуя распятого Христа с надетым на лицо противогазом.

И бессмысленность бесчеловечной бойни выражена тоже максимально образно: на узкой линии света сходятся ночью на передовой двое воинов - русский и немец, роли которых исполняет один и тот же актёр Фёдор Никитин со своим немыслимо чистым, прозрачным и будто ангельским выражением глаз, так что даже стыдно заподозрить, что человек с подобным взглядом вообще способен помыслить об убийстве, а тем более - причинить кому-либо смерть. Ведь и его первое появление будто в гипнотическом прологе также связано со спасением из мёртвых одного из тех солдат, кто мог умереть от тифа - и тогда остались бы от него одни лишь сапоги, которые вроде как грешно не снять с покойника, чтобы зря не пропадали. «Господи, Боже! Сколько сапог!», - восклицает деревенская женщина, увидев сваленные в кучу трупы.

А гораздо позже, когда Филимонов наконец-то вспоминает, кто он и откуда, то спрашивает первым делом: «Где мои сапоги?», чтобы отправиться в уже несуществующий Петербург и попасть в другой город под названием Ленинград, где всё теперь совершенно иначе, чем прежде, нет никаких хозяев, да и сам этот «человек без памяти» якобы может отныне «зажить, как человек», заново осознать себя и абсолютно изменившуюся эпоху. Между прочим, и изначальным толчком для избавления от амнезии знаменательно стала для него коробка из-под сигарет «Эпоха», подобранная на вокзале, где недолго стоял проходивший мимо поезд, в котором ехала бывшая жена Филимонова, ставшая супругой спесивого и самодовольного партийца-культработника.

Даже несмотря на очевидные идеологические реверансы в адрес советской власти и строящегося ею социалистического общества, в котором все ныне являются хозяевами - и фабрики, и собственной судьбы - в «Обломке империи» всё-таки поражает до сих пор, как невероятно точно там схвачен образ эпохи, находящейся накануне «великого перелома» (как ни забавно, Эрмлер снимет потом ленту о второй мировой войне под названием «Великий перелом»). Пусть герой в финале называет «обломками империи» уже не лично себя, а прежнюю жену и её нынешнего мужа-чинушу, типичных приспособленцев и попутчиков, если пользоваться терминологией тех лет, сам он оказывается своего рода «осколком эпохи» - только не старой, империалистической, а именно новой, советской. «Господина Фабкома», конечно, не существует (кстати, фильм имел поначалу такое название), но и отдельный человек, как уникальная персона, тоже не интересует возникшее на былых обломках государство, где придаётся особое значение лишь коллективу, нерасчленимому и практически лишённому индивидуальности.

Вроде бы вспомнили человека - и тут же опять забыли про него! Так и первая мировая война тоже оказалась ненужной для новой идеологии.

Сергей Кудрявцев

Трудно переоценить значение того поворота, который совершил художник в рамках этого фильма.

Поначалу сюжет картины начинает разворачиваться в манере бытовой мелодрамы, ставшей для Эрмлера уже почти традиционной. […]

Главным содержанием фильма становится происходящее на наших глазах знакомство бывшего унтера с новой для него революционной действительностью.

Существует испытанный, давно используемый в искусстве прием — показать мир глазами человека, по каким-либо причинам на некоторое время выключенного из обычного течения жизни. Взгляд такого человека приобретает особенную свежесть и остроту восприятия, — то, что для остальных привычно, обыденно, задерживает его внимание, и благодаря этому возвращает свою первозданность, выявляет глубинный смысл.

Эрмлер берет на вооружение этот прием (кстати сказать, излюбленный прием политического памфлета) и использует своего вновь пробудившегося к сознательной жизни героя — как своеобразный индикатор, выявляющий перемены, произошедшие в стране. […]

При всем том «Обломок империи» меньше всего был фильмом-обозрением, его задача отнюдь не сводилась к демонстрации успехов и достижений молодого Советского государства. В фильме была проблемность, была полемическая острота. По существу, «Обломок империи» был словом режиссера в дискуссии на актуальную тему, вставшую на повестке дня общественной жизни. У Эрмлера были все основания утверждать, что фильм «был посвящен главному вопросу момента».

«Обломок империи» — фильм сложный по своей структуре, нем существует несколько сюжетных пластов: получает свое завершение история поисков жены, возникает на каком-то этапе тема культурной революции, присутствует в ретроспективном изложении тема империалистической войны. Но именно центральная тема — тема новых, социалистических производственных и общественных отношений позволяет говорить о принципиальном новаторстве этого фильма.

Существо этого новаторства — в обращении Эрмлера к исследованию политической проблемы.

Интерес к социальной проблематике, изначально присущий этому художнику, в «Обломке империи» определился как интерес к масштабным актуальным проблемам современной политической жизни страны.

Именно в спорах об «Обломке империи» настойчиво зазвучало определение — «политическое кино». […]

[…] Возникшая в творчестве Эрмлера политическая проблематика должна была, соответственно, воплощаться на экране в первую очередь через актера, средствами актерской выразительности.

Однако в немом кинематографе возможности актера в выражении политической идеи весьма ограничены.

Дело в том, что прямое выражение политической идеи, а тем более дискуссионной, непременно требует слова. […]

И все-таки до первого советского звукового фильма было еще почти четыре года. Эрмлеру же звук был нужен немедленно — для следующей работы, и он сделал все от него зависящее, чтобы этот срок сократить.

В 1929 году Эрмлер едет за границу. […]

[…] Прокатная судьба «Обломка империи» складывалась неблагополучно: справедливо усмотрев в фильме революционную пропаганду, власти Германии и Бельгии, Англии и Франции делали все возможное, чтобы запретить картину или выпустить (ее в сокращенном и перемонтированном виде. Во всех этих странах побывал Эрмлер, строго следивший за тем, чтобы не допустить ни малейшего искажения смысла фильма в прокатных зарубежных вариантах.

Но все-таки не это было главной целью поездки. Знакомство с постановкой кинодела на западных студиях, конкретно — с практикой создания звуковых фильмов, — такова задача режиссера.

Вернувшись на родину, Эрмлер со всей страстью прирожденного пропагандиста начинает борьбу за внедрение звука в кино. […]

СЭПМАН И. Кинематограф Фридриха Эрмлера // Фридрих Эрмлер. Документы. Статьи. Воспоминания. Л., 1974

[…] Надо еще сказать, что та часть картины, где вспоминается прошлое, все же интереснее и впечатлительнее, чем та, где передается настоящее.

ОСИНСКИЙ Н. [О фильме «Обломок империи»] // Известия. 1929. 3 ноября