Главная
Следствие вели с... Леонидом Каневским
Криминальная Россия
Следствие ведут знатоки
Выступления Михаила Задорнова
Перейти на полную версию сайта
Одноклассники!
В Мой Мир
Смотреть Мы из Кронштадта (1936)
| # | А | Б | В | Г | Д | Е | Ё | Ж | З | И | К | Л | М | Н | О | П | Р | С | Т | У | Ф | Х | Ц | Ч | Ш | Щ | Э | Ю | Я |
Режиссер: Ефим Дзиган
Сценарист: Всеволод Вишневский
Оператор: Наум Наумов-Страж
Композитор: Николай Крюков (II)
Художник: Владимир Егоров
Страна: СССР
Производство: Мосфильм
Год: 1936
Премьера: 20 марта 1936
Актеры: Василий Зайчиков, Григорий Бушуев, Николай Ивакин, Олег Жаков, Раиса Есипова, Петр Кириллов, Э. Гунн, Миша Гуриненко, Федор Селезнёв, Пётр Соболевский, Николай Головин
Жанр: военный фильм, исторический фильм
"Мы из Кронштадта" - классика отечественного кино. Задуманный с позиций идеологии 30-х годов, фильм оказался многомернее по своему содержанию. Пересматривая его через много лет после создания, можно убедиться, что он передает оглушение трагизма братоубийственной Гражданской войны, беспощадной и с той и с другой стороны.
Действие фильма происходит в октябре 1919 года. Белогвардейцы и войска интервентов осаждают Петроград. На помощь пехотинцам, обороняющим город с суши, в Кронштадте организуется экспедиционный морской отряд, который вступает в неравный бой с противником. Группа моряков попадает в плен и гибнет, сброшенная белыми с обрыва в море. Спастись
удается одному - Артему Балашову. В Кронштадте он получает задание возглавить новый десант моряков. Поддержанные матросами в критический момент сражения, пехотинцы переходят в наступление и одерживают победу.
Такова сюжетная схема. На ее основе мог появиться рядовой фильм о Гражданской войне, если бы за всем этим не было живых характеров героев, их страсти и боли, ярких примет эпохи, что и придало произведению большую художественную и эмоциональную силу.
Работая над сценарием, драматург Всеволод Вишневский стремился запечатлеть то, что видел и пережил сам, ничего не приукрашая, не приуменьшая жестокость и взаимную ненависть участников смертельной схватки. Это много позже, в 1949 году, он пойдет на компромисс с совестью и напишет насквозь конъюнктурную, фальшивую пьесу, а затем и сценарий "Незабываемый 1919 год". В 1933-1935 годах, когда создавался фильм "Мы из Кронштадта", Вишневский был искренен перед собой и искусством.
В режиссере Ефиме Дзигане, тоже участнике Гражданской войны, он нашел творческого единомышленника, во многом разделявшего его эстетические установки, жанровые и стилевые приверженности. Их совместная работа может служить образном теснейшего взаимообогащающего содружества. Пока шли съемки, сценарист написал режиссеру 88 писем, в которых содержалась разработка атмосферы, персонажей, стиля вещи. Часто приезжал он и на съемочную площадку.
Вишневский назвал свое произведение - "сценарий-поэма". И фильм по стилевым особенностям необычен: документализм соединен с романтическим началом, укрупненными образами, накалом страстей.
Так авторы выразили свое отношение к показываемым событиям. Создатели фильма верили, что их персонажи отстаивали справедливость, боролись за свободу и счастье людей труда. Верили в это и кронштадтские моряки 1919 года, ставшие героями фильма, поэтому, не колеблясь, шли на битву и смерть. Теперь мы знаем, что всего лишь через два года многие из них утратили эту веру. Тяжелое положение крестьянства, выходцами из которого являлось большинство моряков, приведет к Кронштадтскому мятежу.
И можно легко представить в рядах будущих мятежников правдолюбивого и бесстрашного Артема Балашова.
Очень важно было передать в фильме атмосферу времени. Сценарист вспоминал, что прежде всего он восстанавливал эпоху, "слушал ее голоса", и это заметно с первых же кадров. Вечерний октябрьский сумрак. Балтийский моряк Антон Карабаш стоит на посту. К нему подходит комиссар Мартынов, посланный на флот. На катере они направляются из Петрограда в Кронштадт. Катер движется по холодным, как бы застывшим каналам, под мрачными сводами мостов, мимо одетых в гранит безлюдных набережных. Монотонный шум мотора нарушает тишину. Пройдена Нева, катер выходит на простор взморья...
Изобразительное решение фильма - пример полного соответствия задуманному стилю произведения, результат глубокого ощущения авторами колорита эпохи.
Дзиган пригласил оператора Наума Наумова-Стража, мастера тонкой светотени, сумевшего на плоском экране словно бы объемно передать и фактуру камня, и разбушевавшееся море. А как скульптурно выглядят лица персонажей... Художник фильма Владимир Егоров - один из ветеранов отечественного театра и кино, знаток исторического антуража. Действие переносится в Кронштадт. В пустынном Петровском парке по берегу прогуливаются пятеро матросов. Воротники бушлатов подняты, руки в карманах. Холодно, скучно. Один из матросов - Валентин Беспрозванный - перебирает струны гитары. Возникает мелодия матросской песни, которая станет лейтмотивом фильма. Печальный пейзаж - свинцовый отблеск воды, оголенные корявые дубы - дополняется жанровыми сценками: проезжает повозка с гробом, за которой идут дети. Какая-то пара на скамейке словно оцепенела в бесконечном поцелуе..
Почти осязаемо воспринимают зрители промозглую осеннюю непогодь. Ветер срывает и несет последние листья. Матросы поднимаются по каменному спуску. И вдруг впереди - женщина. Заметив матросов, она пытается убежать. Но пустившиеся в погоню моряки настигают ее. В этот момент из-за поворота появляется пехотинец Василий Бурмистров, он заслоняет женщину. Подбегают еще несколько бойцов. Стенка на стенку стали моряки и пехотинцы. Коренастый Артем Балашов хватает Бурмистрова за ворот шинели: "У, деревня!.." - и от ответного толчка ударяется о фонарный столб. Начавшуюся свалку останавливает патруль. В бытовой, казалось бы, сценке завязывается один из сюжетных узлов: не ладят между собой моряки и "серая" пехота...
В первоначальном варианте сценария действовали не привычные для художественного произведения персонажи, а обобщенные, почти символические фигуры, не имевшие даже имен: "низкорослый матрос", "гитарист", "пехотинец", "комиссар", "женщина"... Постепенно они обрастали живой плотью, получили конкретные характеристики и имена.
Встала актерская проблема. Возник конфликт между сценаристом и режиссером. Вишневский хотел, чтобы пригласили "мастеров-первачей". Дзиган был убежден, что в таком фильме, как "Мы из Кронштадта", с его своеобразной стилистикой, не следует героям представать в уже знакомом зрителям облике. Его доводы сценарист принял. Подбор исполнителей шел по типажным признакам. При одном условии: это должны были быть профессионалы очень высокого класса, но до того широким кругам кинозрителей не известные. На роль Артема Балашова пригласили оперного певца Георгия Бушуева. Он обнаружил хорошие драматические данные, органичным для этой роли был и его баритональный, несколько раскатистый голос. Комиссара Мартынова сыграл Василий Зайчиков - один из ведущих артистов Театра имени Вс. Мейерхольда, в кино почти не снимавшийся.
Образ в процессе работы претерпел серьезные изменения. Сначала авторы решили вступить в полемику с распространенным в искусстве тех лет изображением таких персонажей в виде богатырей в кожаных тужурках, комиссар им мыслился внешне неприглядным человеком с подвязанной щекой. А в итоге стал выглядеть потомственным русским интеллигентом, посвятившим жизнь революционному движению. Из известных к тому времени киноактеров в фильме были заняты Петр Кириллов - Валентин Беспрозванный, Олег Жаков - командир стрелкового полка Ян Драудин, Петр Соболевский - поручик фон Виттен.
В персонажах выявлены лишь характерные черты, исключение, пожалуй, составляет только образ Артема Балашова, разработанный более подробно. Талант актеров и замысел режиссера позволили создать запоминающийся пластический рисунок ролей; сценарист обогатил их несколькими броскими, афористичными репликами, такими, например, как слова Артема: "Я спрашиваю некоторых штатских - до нуля дожили?.."
Вернемся к фильму. Матросы возвращаются на корабль. Их ждет новость - прислали комиссара. В кубрик бросают неполную буханку черного хлеба. Вперед выступает Артем: "Не брать! Комиссара сюда!" По трапу спускается Мартынов, его внимательно, чуть издевательски рассматривают. Вновь раздается голос Артема: "...О хлебе мы спрашиваем!" Комиссар в ответ: "Нет, я спрашиваю..." Отчисляли голодающим детям, питерским рабочим, Шаляпину за выступление. Теперь хлеб делят, отмеряя куски веревочкой, - "на двадцать душ".
Слышен сигнал тревоги. К Кронштадту подошли корабли. Форты отбивают нападение. И вот на экране - один из самых впечатляющих кадров: над нижней кромкой - полоска воды и три удаляющихся корабля, черный зловещий дым из труб заволакивает почти все небо.
В гавани - митинг. Комиссар просит добровольцев, вступающих в отряд, отправляющийся на сушу, рассказать о себе. Поднимается Антон Карабаш (Э. Гунн) - бывший политкаторжанин, голосуют единогласно. Валентин Беспрозванный сообщает, что социальное происхождение у него несколько двойственное: папа - офицер, а мама - кухарка. Потом жестко произносит слова, от которых в наше время нельзя не содрогнуться: "О бывшем отце прошу не беспокоиться. Сдан мною в ЧК".
Наступает очередь Артема Балашова. Его картинный выход сопровождается выкриками: "Не подходит!.. Революционной дисциплины не признает!.." Слегка иронично он начинает: "...Беспартийный по некоторым соображениям ума". Услышав голос: "Голодающим хлеба не отчисляет!" - вспыхивает: "Я за голодающий пролетариат иду жизнь отчислять!.." Руку поднимает Мартынов: "Проверим на деле".
Под рабочий оркестрик из четырех человек, под бодрый марш двинулся отряд. Старушка мать гитариста сует ему в руки образок и пытается не отстать от сына. А он: "Мамаша, вы меня дискредитируете..."
Что характерно для подобных сцен? Здесь выступает коллективный герой фильма - матросская масса. Но сцены разработаны и сняты с таким расчетом, чтобы в ходе действия выделялись и запоминались отдельные яркие фигуры, вплоть до этой, не поспевающей за сыном старушки.
Отряд ночует в детском доме. Выбор места для авторов неслучаен. Происходит непосредственная встреча с детьми - ведь ради их лучшей жизни моряки и идут на смертный бой. Мартынов говорит детям о том времени, когда "все будет: хлеб, пряники будут... игрушки, наверное, будут..." Примечательны пауза перед второй частью фразы и слово "наверное", - видимо, и ему, опытному революционеру, с трудом представлялась будущая идеальная жизнь.
Сцена начинается с короткого кадра: у вывески детского дома на секунду задерживается юнга - совсем мальчик, почти ровесник обитателей этого дома, но уже с винтовкой на плече. И мгновенно рождается мысль - даже дети оказались вовлеченными в кровавые события. А потом мы увидим, как под огнем артиллерии рядом со взрослыми побегут несколько выскочивших из дома малышей.
В детдоме моряки встречаются и с пехотой. На полу улеглись рядом, сначала не заметив этого, двое - Артем и Василий Бурмистров. Их вражда, начатая всерьез, подогретая традиционной неприязнью матросов и солдат друг к другу, постепенно получает юмористический оттенок здесь, в детдоме, а потом на поле боя, около английского танка, при виде которого моряки бежали, а Бурмистров (Николай Ивакин) подорвал его и сверху, сидя на броне, скручивая цигарку, улыбаясь, смотрел на Артема. Эта тема "вражды", как и другие, вмонтированные в сюжет, скрепляют его, а главное - очеловечивают исторический ход событий, который на самом деле является основной пружиной действия.
В сцене с подбитым танком возникает и еще одна очень важная для фильма тема - тоска воюющих по мирной, трудовой жизни. Пожилой боец, вчерашний крестьянин, увидев танк, произносит: "Кака машина, пахать бы на ей!"
Через всю картину проходит слегка намеченная лирическая линия - Артем неравнодушен к той красивой незнакомке (Раиса Есипова), которую встретил в начале фильма. Но она оказывается женой командира стрелкового полка Драудина.
Сценарист и режиссер, повествуя о суровом времени, о трагических событиях, не избегают юмора и даже открытой комедийности. Дзиган вспоминал слова писателя-мариниста А. Новикова-Прибоя о типичной черте моряков: "Умирай, а шути". Юмористическая нота звучит и в образе пленного белогвардейского солдата (Федор Селезнев). В матросском окопе, в зависимости от того что слышно громче - офицерское "ура" или стук пулемета моряков, он то надевает, то снимает погоны, в критический же момент боя крестится, приговаривая: "Мы пскопские, мы пскопские..."
По существу, эпизодический персонаж, а как много в нем выражено: и то, что по обе стороны
фронта воюют русские люди, и крестьянская закваска большинства из них, и смертельный страх, и невольный смех, который возникает после этой реплики... В "пскопском", как его потом назвали, можно видеть особое проявление человечности, что насыщает собой образную систему фильма.
Моряки идут в атаку, отстреливаются из занятого окопа. Но их окружают. После жестокой рукопашной схватки девять человек оказываются в плену. Белогвардейский полковник приказывает выйти коммунистам. Выходят комиссар и Антон Карабаш. Через несколько секунд к ним присоединяются Артем, все остальные. "Беспартийных нет?" - "Нет!" - твердо заключает Артем.
В обширной литературе о фильме эти реплики обычно относились к "теме партии". Однако понятно, что авторы и ее словно бы пропускают через характеры, сквозь человеческую среду: ну как бросить товарищей, отделить себя от тех двоих? Матросская солидарность, накопленная за годы и годы, прежде всего определяет поступок моряков в этом эпизоде.
Их уводят под конвоем. По дороге один насвистывает знакомую мелодию гитариста. Открывается обрыв над морем. Безжизненный, пустынный пейзаж с одиноким деревом. С тревожным криком кружатся чайки. Люди смотрят на вольных птиц. Первым к обрыву идет Валентин Беспрозванный. Ногой вышибает из рук; конвоира свою гитару. Со стоном, напоминающим аккорд матросской песни, она летит в море. Следом за ней - сам Валентин. Кто-то безуспешно пытается сбить с обрыва офицера, другой прыгает в воду с криком "ура". Комиссар и Карабаш просят пощадить юнгу, но два штыка подталкивают и моряка и мальчика... Наверное, это самый знаменитый кадр фильма.
Выплыть удается только Артему. Глотнув воздуха, он снова бросается в море. Из воды появляется с телом комиссара. Сгущаются тучи, усиливается прибой. Грозный шум стихии рождает в музыке траурную мелодию. Она крепнет, звучит торжественно и скорбно. Артем переносит тело Мартынова к скату берега, закладывает его камнями. Три бескозырки прибивают волны, как последнюю память о погибших и разыгравшейся трагедии.
Сцена гибели моряков и похорон по художественному мастерству и эмоциональной силе является вершиной вещи. Она же, эта сцена, воссоединяет в себе главные стилевые особенности фильма: все части, фрагменты, куски экранного зрелища - от поведения людей, их реплик и до природы, моря, чаек, обрыва, россыпи камней - образуют единую динамичную картину, исполненную живописной выразительности и духовной мощи.
Необходимо особо сказать о композиторе Николае Крюкове, который написал прекрасную музыку к фильму и воплотил замысел сценариста - "сплел" звуковые образы моря и ветра с образами героев.
Действие продолжается в окопах пехотинцев, они ведут бой с наступающими цепями белых. Возвращаются в строй раненые. Уцелевшие музыканты играют марш, одинокая труба завершает музыкальную фразу... Звучит не только этот окопный оркестр, на экране в смене кадров словно бы оркестрован сам бой, поединок характеров.
А уже спешат на выручку линкор и три эсминца. Сколько раз, в параллельном монтаже, во многих фильмах также спешили на помощь к гибнущим, к попавшим в беду! Вишневский и Дзиган не отказываются от традиционных монтажных ходов, переосмысляя их в контексте другого исторического времени, переводя в новое художественное качество.
Появляется в кадре обрыв с одиноким деревом! Вступает траурная музыка. Десант идет к берегу. Моряки, словно витязи, выходят из волн. Траурная мелодия сменяется мощно звучащей в оркестре матросской песней. "Запомните это место, покуда жив рабочий класс..." - раздается голос Артема.
Люди в серых шинелях с погонами с того же обрыва летят в море... Простые солдаты, такие же русские люди, волею судьбы оказавшиеся по другую сторону баррикад, - так по прошествии нескольких десятилетий прочитываются эти кадры. Они трагичны в своем историческом существе. Как и весь фильм. Но так было, и в этом смысле "Мы из Кронштадта" - трагический слепок со времени.
Фильм имел завидную судьбу, был любим несколькими поколениями зрителей, остался и поныне в числе лучших произведений отечественного кино.
Награды, номинации, фестивали
В 1937 году на Международной выставке в Париже фильму присуждена высшая премия - "Гран при".
Сталинская премия (1941).
| Николай Николаевич Юденич | |||||||||||||||||
 |
|||||||||||||||||
| Дата рождения |
18 (30) июля 1862 |
||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения |
Москва, Российская империя |
||||||||||||||||
| Дата смерти |
5 октября 1933 (71 год) |
||||||||||||||||
| Место смерти |
Канны, Франция |
||||||||||||||||
| Принадлежность |
|
||||||||||||||||
| Годы службы |
1879—1919 |
||||||||||||||||
| Звание |
 |
||||||||||||||||
| Командовал |
Кавказская армия |
||||||||||||||||
| Сражения/войны |
Памирские экспедиции Русско-японская война:
Российская интервенция в Персию
Гражданская война в России:
|
||||||||||||||||
| Награды и премии |
|
||||||||||||||||
Никола́й Никола́евич Юде́нич (18 [30] июля 1862, Москва — 5 октября 1933, Канн, Франция) — русский военный деятель, генерал от инфантерии (1915). Один из самых успешных генералов России во время Первой мировой войны, во время Гражданской войны возглавлял силы, действовавшие против советской власти на Северо-Западном направлении. Последний российский кавалер Ордена Святого Георгия II класса.
Биография
Сын коллежского советника Николая Ивановича Юденича (1836—1892). Из дворян Минской губернии. В 1881 году окончил Александровское военное училище в Москве. Служил в лейб-гвардии Литовском полку.
В 1895 году женился на Александре Николаевне Жемчужниковой, разведённою женой штабс-ротмистра Сычева.
В 1887 году окончил Академию Генерального штаба по первому разряду и был произведен в штабс-капитаны гвардии. С 26 ноября 1887 года — старший адъютант штаба XIV АК. Цензовое командование ротой отбывал в лейб-гвардии Литовском полку (2 ноября 1889 — 12 декабря 1890). С 27 января 1892 — старший адъютант штаба Туркестанского военного округа. Подполковник (ст. 5 апреля 1892). В 1894 году участвовал в Памирской экспедиции в должности начальника штаба Памирского отряда. Полковник (1896). С 20 сентября 1900 — штаб-офицер при управлении 1-й Туркестанской стрелковой бригады.
В 1902 году назначен командиром 18-го стрелкового полка. Командовал этим полком во время Русско-японской войны. Принимал участие в сражении при Сандепу, где был ранен в руку, и Мукденском сражении, в котором был ранен в шею. Был награждён Золотым оружием «за храбрость» и произведён в генерал-майоры.
С 10 февраля 1907 — генерал-квартирмейстер штаба Кавказского военного округа. Генерал-лейтенант (1912). С 1912 — начальник штаба Казанского, а с 1913 — Кавказского военного округа.
С начала Первой мировой войны Юденич стал начальником штаба Кавказской армии, ведшей бои с войсками Османской империи. На этом посту он наголову разбил турецкие войска под командованием Энвер-паши в Сарыкамышском сражении. В январе 1915 года Юденич был произведён в чин генерала от инфантерии и назначен командующим Кавказской армией. В течение 1915 года подразделения под командованием Юденича вели бои в районе города Ван, который несколько раз переходил из рук в руки. 13-16 февраля 1916 Юденич выиграл крупное сражение под Эрзерумом, а 15 апреля того же года овладел городом Трапезунд. За это сражение (ещё до его окончания) Юденич был награждён орденом Святого Георгия 2-й степени (после него этот орден такой степени в Российской Империи больше никто не получал). К лету 1916 года русские войска контролировали большую часть Западной Армении.
После Февраля 1917
После Февральской революции Юденича назначили командующим Кавказским фронтом. Однако, после ухода с поста военного министра А. И. Гучкова 2 (15) мая 1917 год новый военный министр А. Ф. Керенский снял Юденича с должности как сопротивляющегося указаниям Временного правительства и отправил его в отставку.
Покинув Тифлис, Юденич поселился в Петрограде. По воспоминаниям жены Юденича Александры Николаевны, Юденич как-то зашёл в банк, чтобы взять какую-то сумму денег из своих сбережений. Служащие банка, узнав его, посоветовали немедленно взять все деньги на руки и продать недвижимость. Юденичи продали дом в Тифлисе и земли в Кисловодске. Эти средства обеспечили их на некоторое время вперёд, в том числе и начало периода эмиграции. В августе 1917 года Юденич участвовал в работе Государственного совещания; поддержал Корниловское выступление.
После захвата власти большевиками
Юденич нелегально проживал в Петрограде, скрываясь на верхнем этаже в доме «Русского Страхового Общества» на Петроградской стороне, под охраной дворника, бывшего фельдфебеля Лейб-гвардии Литовского полка, который служил с Юденичем ещё в Памирской экспедиции 1904—1905 гг.
Его политическая программа после установления власти большевиков исходила из идеи воссоздания «Единой, великой и неделимой России» в пределах её исторической территории; при этом в тактических целях провозглашалась возможность предоставления культурно-национальной автономии и даже государственной самостоятельности окраинным народам, если они включатся в борьбу против большевиков.
В Финляндии
В январе 1919 года Юденич, пользуясь документами на чужое имя, вместе со своей женой и адъютантом Н. А. Покотило пересёк финскую границу и прибыл в Гельсингфорс. «Русский комитет», созданный в Хельсинки в ноябре 1918 года и претендовавший на роль российского правительства, провозгласил его в январе 1919 года лидером Белого движения на Северо-Западе России, предоставив ему диктаторские полномочия. Юденичу удалось установить связь с Колчаком в Сибири и Русским политическим совещанием в Париже. О целях создаваемой им военной силы лучше всего сказал сам Юденич:
У русской белой гвардии одна цель — изгнать большевиков из России. Политической программы у гвардии нет. Она и не монархическая, и не республиканская. Как военная организация, она не интересуется вопросами политической партийности. Её единственная программа — долой большевиков![3]— Северная жизнь. Гельсингфорс. 1919. № 40.
Весной 1919 года Юденич побывал в Стокгольме, где встречался с дипломатическими представителями Англии, Франции и США, пытаясь добиться помощи в формировании русских добровольческих отрядов на территории Финляндии. Кроме французского посланника, согласившегося со взглядом Юденича, все остальные посланники высказались против вмешательства во внутренние дела России.
5 мая, по возвращении из Стокгольма в Финляндию, Юденич с той же целью встретился с регентом Финляндии генералом Маннергеймом. Не отказываясь в принципе от идеи участия финской армии в борьбе с большевиками, Маннергейм выдвинул ряд условий, при выполнении которых ему было бы проще добиться разрешения финского сейма на такое участие — основное — признание независимости Финляндии, а также присоединение к Финляндии Восточной Карелии и области Печенги на берегу Кольского полуострова. Хотя сам Юденич понимал, что «независимость Финляндии есть совершившийся факт» и что в отношениях с Финляндией нужно идти на уступки для получения от неё помощи в борьбе с большевизмом, ему не удалось склонить на эту точку зрения ни Колчака, ни Сазонова, которые стояли на принципах «непредрешения». В результате финские власти не только не разрешили формировать части из русских добровольцев, но и мешали офицерам, желавшим попасть в Северный корпус, отплыть легально из Финляндии в Эстонию.
Ещё 17 апреля 1919 года Всероссийское правительство адмирала Колчака выделило Юденичу 10 млн франков. Деньги шли долго, российский дипломатический представитель в Стокгольме получил первый миллион только в июне. 24 мая в Гельсингфорсе Юденич создал и возглавил «Политическое совещание». В его состав вошли А. В. Карташёв, П. К. Кондзеровский, В. Д. Кузьмин-Караваев, С. Г. Лианозов, Г. А. Данилевский.
5 июня 1919 года Верховный правитель адмирал Колчак известил Юденича телеграммой о его назначении «Главнокомандующим всеми русскими сухопутными, морскими вооружёнными силами против большевиков на Северо-Западном фронте», а 10 июня телеграмма была подтверждена официальным Указом.
Получив телеграмму Колчака, Юденич отбыл в Ревель, а оттуда на фронт Северо-Западной армии, возглавлявшейся генералом Родзянко. Объехав армию, Юденич 26 июня вернулся в Гельсингфорс, всё ещё пытаясь добиться поддержки Финляндии. Однако после того, как Маннергейм 17 июля утвердил новую конституцию Финляндии, 25 июля президентом Финляндии стал профессор Стольберг, а Маннергейм уехал за границу. Надежда на помощь Финляндии пропала и 26 июля Юденич отбыл на пароходе в Ревель.
Северо-Западная армия
Несмотря на недовольство «эстонской группы» старших офицеров, видевшей в приехавших из Финляндии Юдениче и его окружении «чужаков, прибывших на всё готовое», Юденич был принят, как гарантия поступления материальной помощи от союзников. Как писал в своих воспоминаниях генерал Ярославцев, один из командиров Северо-западной армии:
Всё-таки Юденича пришлось принять, так как с его приездом ожидалась помощь от Колчака, материальная и моральная от англичан и американцев и содействием активным выступлением со стороны Эстонии и Финляндии.
Уже через два дня после получения телеграммы о назначении был получен первый миллион франков, из 10 млн, отпущенных Всероссийским правительством Юденичу ещё в апреле. 17 июля были выделены ещё 100 миллионов рублей. А 5 сентября 1919 года совет министров всероссийского правительства постановил:
Разрешить военному министру отпустить в распоряжение генерала Юденича тридцать восемь миллионов крон на содержание его армии в счёт имеющего быть представленным генералом Юденичем перечня расходов по чрезвычайному сверхсметному кредиту на нужды военного времени.
Деньги эти в процессе пересылки переводились в другие валюты (фунты стерлинги, финские марки, шведские кроны). Из данной суммы Юденич успел получить только около 500 тыс. фунтов стерлингов.
11 августа 1919 года под давлением английских генералов Х. Гофа и Ф. Марша было создано Северо-Западное правительство, в которое вошли кадеты, эсеры и меньшевики и которое подтвердило государственный суверенитет Эстонии. Юденич вошёл в это правительство в качестве военного министра.
В течение августа Юденич успешно занимался вопросами снабжения армии. При этом были подготовлены (и с началом похода выпущены в обращение) бумажные денежные знаки достоинством 25 и 50 копеек, 1, 3, 5, 10, 25, 100, 500 и 1000 рублей. На оборотной стороне этих купюр имелась надпись, гласившая, что они подлежат обмену на общегосударственные российские деньги в порядке и сроки, определяемые Петроградской конторой Государственного банка. По сути, это была своего рода наглядная агитация: каждый, получивший такие купюры в качестве платежа, должен был понять, что они станут настоящими деньгами лишь в том случае, если Петроград будет захвачен войсками Юденича.
В сентябре-октябре 1919 года Юденич организовал второй поход на Петроград. 28 сентября сравнительно хорошо подготовленная Северо-Западная армия, имевшая в своём составе 4 бронепоезда, 4 броневика и 6 танков английского производства, вместе с эстонскими войсками прорвала оборону Красной армии; 12 октября пал Ямбург, во второй половине октября Северо-Западная армия овладела Лугой, Гатчиной, Красным селом, Царским селом и Павловском. К середине октября белые вышли на ближайшие подступы к Петрограду (Пулковские высоты). Однако им не удалось перерезать Николаевскую железную дорогу, что позволило Троцкому беспрепятственно перебросить подкрепления под Петроград и создать многократное превосходство красных над противником. Финны и англичане не оказали наступавшим эффективной помощи. Усилились трения с эстонцами, которых отпугивали великодержавные устремления Юденича и которым большевики пообещали значительные политические и территориальные уступки. Отсутствие резервов и растянутость фронта Северо-Западной армии позволили Красной армии 21 октября остановить наступление белых, а 22 октября прорвать их оборону. К концу ноября войска Юденича были прижаты к границе и перешли на эстонскую территорию, где были разоружены и интернированы своими бывшими союзниками.
Во время наступления Юденича на Петроград была сожжена основанная Ломоносовым во владении Усть-Рудица фабрика цветных смальт.
22 января 1920 года Юденич объявил о роспуске Северо-Западной армии. Была сформирована Ликвидационная комиссия, которой Юденич передал оставшиеся у него 227 000 фунтов стерлингов. 28 января Юденич был арестован военнослужащими формирования Булак-Балаховича при содействии эстонских властей, но освобождён после вмешательства французской и английской миссий.
24 февраля 1920 Юденич выехал из Эстонии в вагоне английской военной миссии вместе с генералами Глазенапом, Владимировым и Г. А. Алексинским и 25 февраля прибыл в Ригу.
В эмиграции во Франции
Через Стокгольм и Копенгаген Юденич выехал в Лондон. Будучи в Лондоне, Юденич не выступал публично и отказался встречаться с репортёрами. Единственным человеком, которому Юденич сделал визит, был Уинстон Черчилль.
Затем Юденич перебрался во Францию и обосновался в Ницце, купив дом в предместье Ниццы Сен-Лоран-дю-Вар. В эмиграции отошёл от политической деятельности.
Принимал участие в работе русских просветительских организаций; возглавлял Общество ревнителей русской истории. В доме у Юденичей бывали жившие в Ницце П. А. Томилов, Е. В. Масловский, П. Н. Ломновский, Д. Г. Щербачёв, В. К. Пилкин.
Умер от туберкулёза лёгких. Был похоронен сначала в Нижней церкви в Канне, но впоследствии его гроб был перенесён в Ниццу на кладбище Кокад.
Память
На кладбище Пюхтицкого православного монастыря на территории Эстонии в 1920 году был установлен деревянный памятник с надписью: «Блажен ихже избрал и приял еси Господи — и память их род и в род. Сооружён усердием служащих русского лазарета № 9 и чинов штаба 3 стрелковой дивизии СЗА. В память воинов и граждан, погибших в эпидемию 1919—1920. 15 мая 1920 года». (Буквы СЗА в надписи означают «Северо-Западной армии»). В конце 30-х годов XX века на месте деревянного памятника, к тому времени обветшавшего, был установлен повторявший его форму каменный памятник с большим чугунным крестом. На нём была исполнена та же надпись, за исключением второй фразы и даты. Поскольку памятник стоял на укромном месте кладбища, он после присоединения Эстонии к Советскому Союзу не был обнаружен советскими властями, благодаря этому избежал уничтожения и сохранился до наших дней.
21 июля 1991 г. в память похода Северо-Западной Армии ген. Юденича на Петроград Историко-патриотическим объединением «Русское Знамя» установлен на Пулковских высотах первый (и единственный на территории СССР) памятник Белым Воинам.
20 октября 2008 года в церковной ограде около алтаря церкви Крестовоздвиженского храма в с. Ополье Кингисеппского района Ленинградской области как дань памяти погибшим чинам армии генерала Юденича был установлен Памятник воинам Северо-Западной Армии.
Награды
- Орден Святого Станислава 3-й ст. (1889);
- Орден Святой Анны 3-й ст. (1893);
- Орден Святого Станислава 2-й ст. (1895);
- Орден Святой Анны 2-й ст. (1900);
- Орден Святого Владимира 4-й ст. (8 августа 1904);
- Орден Святого Владимира 3-й ст. с мечами (1906);
- Орден Святого Станислава 1-й ст. с мечами (1906);
- Золотое оружие «За храбрость» (ВП 26 февраля 1906);
- Орден Святой Анны 1-й ст. (6 декабря 1909);
- Орден Святого Владимира 2-й ст. (24 апреля 1913; 9 июля 1913);
- Орден Святого Георгия 4-й ст.;
- Орден Святого Георгия 3-й ст. «За выдающееся руководство июльской операцией Кавказской армии в Ванском вилаете и долине р. Евфрата, благодаря каковому руководству доблестными Кавказскими войсками, при ограниченных войсковых и материальных средствах, достигнуты весьма серьёзные результаты выразившиеся в поражении и большом расстройстве сильной турецкой группы, сосредоточенной против нашего левого фланга»;
- Орден Белого орла с мечами (1915 г.);
- Орден Святого Александра Невского с мечами (1916 г.);
- Орден Святого Георгия 2-й ст. (2 февраля 1916);
- Большой Крест Ордена Почетного Легиона.