Смотреть Космический рейс (1935)

Главная

Следствие вели с... Леонидом Каневским

Криминальная Россия

Следствие ведут знатоки

Выступления Михаила Задорнова

Перейти на полную версию сайта





Одноклассники!



Смотреть Космический рейс (1935)

# А Б В Г Д Е Ё Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я


Фильмы демонстрируются на основании стандартной лицензии Youtube
Космический рейс
Постер фильма Космический рейс СССР 1935.jpg
Жанр

фантастика

Режиссёр

В. Журавлев

Автор
сценария

А. Филимонов
при участии Константина Циолковского

В главных
ролях

С. Комаров
В. Ковригин
Н. Феоктистов
В. Гапоненко
К. Москаленко

Оператор

А. Гальперин
И. Шкаренков

Композитор

В. Кручинин

Кинокомпания

«Мосфильм»

Длительность

70 мин.

Страна

СССРFlag of the Soviet Union (1923-1955).svg СССР

Язык

русский язык

Год

1935

Кадр из фильма

«Космический рейс» — советский научно-фантастический фильм о покорении космоса, созданный киностудией «Мосфильм» в 1935 году. Премьера состоялась 21 января 1936 года. Сценарий фильма был написан при участии и научном консультировании Константина Эдуардовича Циолковского, сказавшего о фильме:

Шире литературы влияние кинофильмов. Они нагляднее и ближе к природе, чем описание. Это высшая форма художественности. В особенности, когда кино овладело звуком. Мне кажется, что со стороны Мосфильма и тов. Журавлёва большим геройством то, что они взялись осуществить фильм «Космический рейс». И нельзя не высказывать большого удовлетворения этой работой.

Благодаря участию К. Циолковского, научная сторона фильма была почти безупречной. Кроме устаревших деталей (старт с эстакады, противоперегрузочные ванны), всё остальное впечатляет и сегодня.

Сюжет

Лето 1946 года. В московском Институте межпланетных сообщений проводятся первые опыты по подготовке полета на Луну. Первые опыты не приносят успеха. Запущенный в космос кролик гибнет в полёте. Вторая ракета с кошкой на борту бесследно исчезает. Тем временем, на Луну на гигантском космическом ракетоплане «Иосиф Сталин» отправляется его создатель академик Павел Иванович Седых вместе со своими спутниками: Мариной — ассистентом профессора Карина и пробравшимся на корабль в последний момент перед стартом юным изобретателем Андрюшей Орловым. Путешественники прилуняются на обратной стороне Луны и, побродив по Луне, благополучно возвращаются на Землю. Вместе с ними возвращается кошка — найденная и спасённая пассажирка пропавшей второй ракеты.

Фильм немой, но диалоги в титрах заслуживают отдельного внимания.

  • — Марина! Я предлагаю Вам со мной полететь на Луну!
    — На Луну?! Я готова!
  • Собрался мой старик на Луну, там мороз минуc 270 градусов, а валенки забыл!
  • На пятой минуте полёта, за 80 км от Земли, академик Седых выключил взрывы и в тот же миг астронавты потеряли весомость.
    — Будьте осторожны! Помните, что вы стали невесомы!
  • — Товарищи! У нас тут авария, а вы от меня скрываете! Что я — маленький?

В ролях

  • Комаров, Сергей Петрович — академик Седых
  • Василий Ковригин — профессор Карин
  • Николай Феоктистов — аспирант института Виктор Орлов
  • Василий Гапоненко — Андрюша Орлов
  • Ксения Москаленко — Марина, ассистент профессора Карина
  • Сергей Столяров — начальник старта (нет в титрах)

Съёмочная группа

  • Режиссёр — Василий Журавлёв
  • Сценарий — Александр Филимонов при участии и научном консультировании К. Э. Циолковского.
  • Музыкальное оформление — В. Кручинина
  • Операторы — А. Гальперин, И. Шкаренков
  • Звукооператор — А. Западенский
  • Художники — Алексей Уткин, Юрий Швец, Михаил Тиунов

Интересные факты

  • Специально для съёмок картины К. Э. Циолковский сделал 30 чертежей ракетоплана. Позже эти рисунки были объединены в «Альбом космических путешествий», изданный в 1947 году. Альбом можно виртуально перелистывать и подробно рассматривать.
  • Фильм «Космический рейс» стал дебютом в кино известного актёра Сергея Столярова, сыгравшего начальника старта.
  • Ротоскопированные кадры из фильма были использованы в мультфильме «Полёт на Луну».
  • В 1983 году в рамках цикла «Сегодня мы смотрим старые фильмы» вышла телепередача «Очевидное — невероятное», полностью посвящённая фильму «Космический рейс». В ней участвовали Сергей Петрович Капица, режиссёр фильма Василий Николаевич Журавлёв и космонавт Николай Николаевич Рукавишников.
  • На французском сайте project.mettavant.fr подробно описана история создания фильма (на французском языке). Приведена переписка и фотографии встреч с К. Э. Циолковским, консультировавшим фильм. На фотографии первой встречи с Циолковским осенью 1933 года: Виктор Шкловский (писатель и киносценарист), Василий Журавлев (режиссёр), Лев Инденбом (директор картины) и Вера Кузнецова (ассистент-стенографистка). Опубликовано даже извещение Л. А. Инденбома от 14 марта 1934 г. о перечислении К. Э. Циолковскому тысячи рублей за очередную консультацию. Интересно сопоставление фильма «Космический рейс» с аналогичным немецким фильмом Фрица Ланга (Fritz Lang) «Женщина на Луне» («Frau im Mond»), вышедшим раньше, в 1929 г.: цель полёта в немецком фильме — поиски золота на Луне, тогда как в советском фильме целью полёта было исследование Луны и космоса. Есть и другие о многом говорящие отличия двух фильмов.
  • По воспоминаниям Василия Журавлёва , при подготовке к созданию фильма идея пригласить Циолковского консультантом пришла к нему после просмотра кинохроники о Калуге «днями ранее». Не зная адреса Циолковского, Журавлёв просто указал в телеграмме: «Калуга, К. Э. Циолковскому». Через несколько дней Журавлёв получил бандеролью книгу К. Э. Циолковского «Вне земли» и письмо с согласием участвовать в проекте. Через две недели Журавлёв со своими коллегами поехал в Калугу, на встречу с К. Э. Циолковским.
  • В фильме на панораме Москвы видно огромное здание Дворца Советов.

С'ЕМКИ КОСМИЧЕСКОГО РЕЙСА" НА КИНОФАБРИКЕ МОСКОВСКОГО КОМБИНАТА

Мы в огромном павильоне Московского кинокомбината, где молодой режиссер Василий Журавлев снимает свой очередной об'ект для приключенческо-фантастической картины «Космический рейс».

Напомним вкратце его содержание. Бывший боец буденновской Конармии, теперь, в 1940 году, крупнейший ученый с мировым именем, академик Седых конструирует и строит гигантский суперкосмический астроплан. Несмотря на различные препятствия и препоны своих теоретических противников. Седых все же совершает легендарный полет на луну. Вместе с ним летят аспирантка-комсомолка Марина и пробравшийся контрабандой в кабину астроплана пионер Андрюша. После ряда драматических приключений, во время полета и на луне, бесстрашные участники благополучно возвращаются на землю.

Павильон, где происходят с'емки, настолько велик, что его пришлось радиофицировать. Обычный рупор, применяемый во время с'емок, здесь уже не помогает. Все распоряжения приходится отдавать через микрофон.

С'емка под'езда Института межпланетных сообщений — огромной по размерам декорации с площадью в 1000 кв. метров — происходит в «яркий, солнечный день». И действительно, море света — 11 тысяч ампер — к услугам режиссера В. Журавлева и его оператора А. Гальперина.

Старейший мастер света В. А. Кузнецов искусно управляет армией осветителей с небывалым для одной с'емки количеством аппаратуры. 14 прожекторов метрового диаметра с параболическими зеркалами, 105 различных осветительных приборов, не считая большого количества ламп верхнего света, создадут на пленке необходимую для постановщиков иллюзию.


Люди на луне видят землю (кадр из фильма).

Во время маленького перерыва В. Журавлев ведет нас в соседний павильон, где для него готовится новый об'ект. На фоне бархата, размером в 400 кв. метров, создается «космос». В бархате, натянутом на щиты, вырезаются дырочки, в которые вставляются лампы равного накала. Они будут изображать звезды и созвездия на пути летящего через космос астроплана. Работа над созданием «космоса» осуществляется под наблюдением директора московского планетария К. Шестаковского.

Сбоку строится кабина астроплана. Ее оборудование производится при помощи и участии краснознаменного ЦАГИ, под руководством проф. Александрова.

Ангар астроплана по своему реальному размеру раз в 40 превзошел бы величину Киевского вокзала в Москве. А для фильма оператор А. Гальперин снимал лишь макет ангара, получая на пленке полное впечатление грандиозного и легкого сооружения. Точно так же приходилось снимать и ряд сцен, происходящих по сценарию на фоне Дворца советов. Художники Ю. Швец, Тиунов и А. Уткин написали большое панно, изображающее Дворец советов. С боков к панно прикреплялись большие зеркала. В окна «дворца» вставлялись маленькие зеркала. Освещая это панно прожекторами, при с'емке достигался эффект об'емности огромного дворца.

Скоро заканчиваются все с'емки «на земле» и с'емочная группа начнет работать на «луне». Здесь и режиссеру, и оператору, при участии научных консультантов, предстоит проделать труднейшую работу. Они должны снять посадку астроплана на луну, лунные расщелины, сигнал на землю, показать обратный путь с луны.

Тесный контакт с крупнейшими советскими научными учреждениями и старейшим работником в области реактивного движения К. Э. Циолковским несомненно поможет молодому с'емочному коллективу сделать интереснейший и увлекательный фильм.

МИХ. ДОЛГОПОЛОВ.

КАК СОЗДАВАЛСЯ ФИЛЬМ

В.ЖУРАВЛЕВ,
кинорежиссер

Рисунки Н. Петрова

СТАРТ

Приготовиться к старту на Луну!

В ангаре, где на ажурной эстакаде лежало стальное туловище гигантского межпланетного ракетоплана «СССР-1», установилась тишина. Сотни людей устремили взоры к кабине ракетоплана, где за мощной броней находился экипаж отважных астронавтов.


Еще несколько томительных минут, и снова громоподобный голос командира ракетоплана академика Седых, переданный сверхмощными репродукторами:

— Внимание! Старт!

Ракетоплан плавно сдвинулся с места и помчался по трассе эстакады. На спидометрах замелькали показатели фантастической скорости — 10, 15, 20, 25 тысяч километров в час! И только после того, как стрелки спидометров стали на цифре 11 километров в секунду, ракетоплан выбросил из своих дюз мощные снопы огня и устремился ввысь.

Все это происходило в Москве летом 1935 года в павильонах киностудии «Мосфильм», где шли съемки научно-фантастического фильма «Космический рейс». Идея создания фильма, посвященного межпланетным сообщениям, возникла у меня много лет назад. Еще в 1924 году я написал «космический» сценарий, очень наивный и технически невыполнимый. Фильм снят не был, но мысль о создании фильма на эту тему не оставляла меня долгие годы.


Кадр из фильма. Старт ракетоплана.


В 1932 году Центральный Комитет комсомола поставил перед работниками советской кинематографии задачу — создать для нашего юного зрителя как можно больше фильмов на самые разнообразные темы, в том числе и научно-фантастические. Я тотчас же приступил к решительным действиям. Вместе со сценаристом Александром Филимоновым мы создали сюжет фильма о первом полете на Луну. Сюжет этот получил одобрение, но нам предложили усилить научно-познавательную сторону сценария и привлечь для участия в постановке видных деятелей космонавтики. В мае 1934 года я опустил в почтовый ящик письмо, на конверте которого значилось: Калуга, Константину Эдуардовичу Циолковскому.

Я просил Константина Эдуардовича — основоположника теории звездоплавания — принять на себя обязанности научного консультанта будущего фильма. Через неделю — бандероль, книга Циолковского «Вне земли», а еще через сутки — письмо, в котором Циолковский приглашал нас в Калугу и просил предупредить дней за семь о своем приезде и захватить с собой небольшую куклу.

Не помня себя от радости, в тот же день я написал Константину Эдуардовичу, что я и мои товарищи по фильму будем в Калуге через семь дней.

У Циолковского


Ровно через неделю киносценарист Филимонов, художник студии Юрий Швец, оператор Александр Гальперин и я шли по пустынным улицам еще дремавшей Калуги.

Домик на берегу Оки. Здесь живет Циолковский. Какой же он? Может быть, суровый ученый, погруженный в математические расчеты? Поймет ли он нашу задачу — создать фильм для детей? А вдруг потребует создания чисто научного фильма?

Мы позвонили точно в указанное время и тотчас же были впущены в дом. Вошли в небольшую столовую и не успели осмотреться, как откуда-то сверху, по крутой лесенке чуть ли не бегом спустился Константин Эдуардович, высокий, седовласый, весело улыбающийся.

— Это вы на Луну собрались? — спросил он, крепко пожимая нам руки и пытливо рассматривая каждого из нас.

— Мы! — нестройным хором ответили кинематографисты и сразу стало необычайно просто и хорошо в этой маленькой комнатке. Через несколько минут, за чаем, мы уже начали обсуждение кинематографического полета на Луну.

Бывший учитель, Константин Эдуардович прекрасно знал интересы и психологию детворы и радостно подхватил идею фильма.

Буквально засыпаемый нашими вопросами, он терпеливо выслушивал их и затем, полузакрыв глаза, исчерпывающе ясно отвечал.

— ...Когда я впервые вышел из звездолета на Луну, на мне был скафандр, — говорил Циолковский.




Константин Эдуардович просмотрел и подписал эскизы декораций...


Я сделал легкий прыжок вперед и улетел на несколько метров...

И вдруг встревоженный взгляд — все ли понятно собеседникам?

— Притяжение на Луне в шесть раз меньше, чем у нас. Вот скачками и можете двигаться вперед. А лучше по-воробьиному, так легче! — и сразу раскатистый, добродушный смех. А потом демонстрация передвижения человека по лунной поверхности при помощи привезенной нами куклы.

НЕ ФАНТАЗИЯ, А ТОЧНОЕ ЗНАНИЕ


Ничто меня так не занимает, — говорил Константин Эдуардович, — как задача одоления земной тяжести и космические полеты. Кажется, половину своего времени и сил я отдаю разработке этого вопроса. Что может быть прекраснее — найти выход из узкого уголка мирового пространства? Мне уже 78 лет, а я все продолжаю вычислять. Сколько я передумал, какие только мысли не прошли через мой мозг. Это уже не фантазия, а точное знание. Много раз я брался за книгу о космических путешествиях, но кончал тем, что увлекался точными соображениями и переходил на серьезную работу.

— Осуществима ли мысль о полете человека в космос? — спросили мы у Циолковского.

— Математически разработанная теория реактивного прибора появилась уже в 1903 году, — задумчиво отвечал ученый. — Как я сам гляжу на космические путешествия? Верю ли я в них? Будут ли они когда-нибудь достоянием человека? Чем больше я работал, тем больше находил трудностей и препятствий. До последнего времени я предполагал, что нужны сотни лет для осуществления полетов. Но в последнее время найдены приемы, которые дадут изумительные результаты уже через десятки лет. Внимание, которое уделяет наше правительство развитию индустрии в Советском Союзе и всякого рода научным исследованиям, надеюсь, оправдает и утвердит эти мои надежды.

Константин Эдуардович считал очень важным возбуждение интереса к идее космического полета у нашего юношества, у юношества, которому бурный расцвет социалистической техники даст возможность осуществить путешествие в просторы Вселенной.

Кадр из фильма. Мир без тяжести.


В этот день нами были обсуждены все пути возможного решения сюжета фильма. Константин Эдуардович заботился о том, чтобы в картине все было интересным и занимательным, чтобы фильм увлек юного зрителя. Ученый точно определил, что должно быть показано в фильме о межпланетных сообщениях и что не может быть технически осуществимо. В фильме обязательно должен быть мир без тяжести, передвижение людей на Луне прыжками и черное небо космоса с ярко горящими немигающими звездами.

Полные благодарности за внимание и за целую груду заданий, мы покинули дом Циолковского.

ВТОРАЯ ВСТРЕЧА

Прошло несколько месяцев. Мы писали литературный сценарий. Художник Швец разработал основные декорации фильма и рисовал их эскизы, а Циолковский сообщал нам в письмах о своей работе над чертежами для художника, рисунками для режиссера и актеров: «Работаю много... сделал несколько альбомов черновых зарисовок... К встрече с вами почти готов... На все ваши вопросы постараюсь ответить...» Каждое его письмо было свидетельством огромной работы для нашей картины и образцом исключительной скромности.

Перед второй встречей мы послали Константину Эдуардовичу сценарий и перечень наших вопросов. А затем, в один из весенних дней 1935 года, мы в том же составе остановились в Калуге на улице Циолковского перед новым домом № 1, предоставленным ученому Советским правительством. В просторном кабинете, заваленном множеством книг и журналов, закипела работа. Константин Эдуардович уже проверил наш сценарий. Вот некоторые его замечания по тексту:

«Кадр 253 — Ремни не нужно... Держаться за ручки кресла.»


Кадр из фильма. В иллюминатор видна поверхность Луны.


Стр. 12 - Миллиардов звезд невооруженным глазом не видно, а только тысячи.

Кадр 334 — Прыжок с 6-10-метровой высоты безопасен.

Кадр 299 — Все предметы в кабине падают, приобретая тяжесть».

Основательному обсуждению подверглись все приключения героев фильма на Земле и на Луне. Циолковский просмотрел и подписал эскизы декораций, дал нам целый ряд практических советов и в заключение сказал:

— Ну, а теперь вы можете отправляться в кинокосмический рейс!

КАК ЭТО БЫЛО ТРУДНО!

Надо было начинать производство фильма — строить декорации, подбирать актеров и снимать.

В сценарии все выглядело очень увлекательно, интересно, а главное — просто.

Кадр № 152... Многочисленные прожекторы бороздили бездонные глубины звездного неба, освещали ажурную эстакаду ракетопланов, гигантское здание института межпланетных сообщений.

Кадр № 221. Снопами искр обдавая ангар, на фоне сияющей огнями Москвы ракетоплан срывается с эстакады и уходит в свободный полет.

Кадр № 252. В кабине академик Седых, взмахнув руками, срывается с места и плавно, без всяких аварий, отлетает от ванны к пульту управления ракетоплана. За ним плавно летят Андрюша и Марина.

Декорации для съемки были названы тоже просто: «Космос», «Лунный кратер № 3», «Встреча с Землей», «Ангар ракетопланов».

И вот из всех цехов несутся вопросы:

— Позвольте, а как же делать мир без тяжести? Каким путем два полновесных человека и один мальчуган будут «чувствовать себя» невесомыми?

— Циолковский пишет, что звезды в космосе не мигают из-за отсутствия атмосферы. Как же этого добиться? И как сделать этот «космос» вообще? — волнуются работники электроцеха.

— А как делать «Старт ракетоплана»? А его посадку?

— А лунные кратеры?

Десятки людей самых различных профессий, инженеры и архитекторы, астрономы и летчики, медики и физики начинают группироваться по нашему приглашению вокруг съемочного коллектива. Архитекторы помогают нашим художникам — Швецу, Уткину и Тиунову — найти наиболее интересные решения здания института, ангара и других. Инженеры помогают художникам и строителям в создании ангара ракетопланов. Работы хватает всем!

Задача построения ангара нашими кинематографическими средствами была решена так.

Реальный размер каждого ракетоплана — 100 метров. По замыслу сценария их в ангаре два. Следовательно, длина ангара должна быть не менее 400-450 метров, а ширина — 250 метров. Вес ракетоплана перед стартом примерно сто тони. По весу можно судить о конструкции эстакады.

Сначала художники фильма создали на бумаге эскиз декорации, который был точным выражением всех указаний. Эскиз был проконсультирован с инженерами, имевшими опыт по строительству железобетонных конструкций, и переведен в чертежи настолько точные, что по ним можно было построить настоящий ангар.

Рижиссер-художник комбинированных съемок Федор Красный, которому предстояла работа по съемке ангара, рассчитал, что минимальный размер куколки, которая может заменить человека при комбинированной съемке в макете, равен 7 сантиметрам. Куколка в 25 раз меньше человека, значит и ангар и ракетоплан можно уменьшить в 25 раз. Кинематографические размеры ангара должны быть 18 X 10 метров.

Были сделаны технические чертежи макетного ангара, а по ним заготовки тысяч деталей — стены, фермы эстакады и т. д. Работники макетного цеха изготовили сотни куколок, изображающих рабочих ангара, монтеров, шоферов. Началась сборка макета.

Рядом с «ангаром» создается «космос». На огромном полотнище размером 20 X 20 метров, сшитом из черного бархата и натянутом на деревянную раму, монтируют «звезды»: и двухвольтовые, для карманного фонаря, и автомобильные шестивольтовые, и двадцати-сороковаттные — всего 2500 штук. Потом включаются рубильники, и наш «космос» загорается в полную мощь!

А перед «космосом» постепено вырисовываются лунные пейзажи. Деревянные каркасы «лунной поверхности» обтягиваются мешковиной, и в результате искусной работы бутафоров и маляров становятся мертвенно-бледными.

Около огромной декорации «кабина ракетопланов» целая толпа. Переплет из стальных тросов уходит вверх, к электрическим талям, используемым в павильонах для подъема тяжестей. Здесь распоряжается крупнейший советский авиаконструктор Александр Александрович Микулин.

— Внимание! Полет! — раздается его властный голос. Взлетают вверх подвешенные на рояльных струнах мешки с песком, затем циркачи, заменяющие в опытных полетах артистов.

— Отставить! Вниз!

Взлет получается, но никакого парения... Вскоре в кабине появляется новая конструкция. Под потолком павильона на рельсах укреплена электроталь с мотором и шкивом, на котором намотан стальной трос. От троса идет пружинистый резиновый амортизатор, тот, что применяется при запуске планера. От амортизатора вниз тянутся рояльные струны. Они крепятся к специальному корсету со стальными пластинами, плотно обтягивающими тело актера. По команде «Полет!» монтер включает мотор электротали. Выбирается слабина троса, амортизатор тоже натягивается и подтягивает струны, поднимающие актера. Но амортизатор пружинит и тем самым дает актеру возможность плавно летать. Очень трудно парить в таком корсете, требуется большая тренировка, но это единственное найденное нами решение. Как сейчас, помню день, когда я был приглашен для приема удавшейся конструкции. Все в торжественно- приподнятом настроении. В костюмах, под которыми прячутся корсеты, стоят молодые циркачи. Команда, и циркачи, взмахнув руками, взлетают, как птицы. Радости нет границ! Все аплодируют сияющему конструктору и его помощникам. Сидя в сторонке, я уже строчу телеграмму Константину Эдуардовичу о создании «мира без тяжести», как вдруг раздается отчаянный крик оператора Гальперина:

— Простите, а на скольких струнах летает этот юноша?

— На... восьми, — отвечает кто-то не очень бодро.

— Вы сошли с ума! — восклицает оператор. — Я вижу их все до единой!

— Сколько же можно использовать струн? — мрачно спрашивает конструктор.

Оператору явно хочется сказать «Ни одной!», но...

— Вообще... Ну, две, от силы три! Но это уже без гарантии!


Кадр из фильма. Над горизонтом показался огромный диск Земли.


Я прячу бланк телеграммы в карман — видение струн невозможно, этим уничтожается эффект трюка.

Схема остается той же, но по одной убираются струны. Остаются только три — они держат актера и абсолютно невидимы, так как выкрашены в тон декорации.

Почти все уже решено. Остаются воробьиные прыжки по Луне.

— А может быть, обойдемся без них? Пусть себе ходят, как нормальные люди по Земле. Что они — птички, что ли?

Но эти одиночные голоса не находят поддержки. Мы полны решимости во что бы то ни стало не отступать от указаний Циолковского.

И вот после многих месяцев подготовки в съемочную группу стали приходить сообщения: «Вышло», «Получилось!», «Полетели!».

ДНИ РАДОСТИ

Наступили дни, полные тяжелого труда, но и замечательной творческой радости. На экране один за другим стали появляться кадры фантастических сцен.

На полу огромного павильона, занимая площадь более чем в 200 квадратных метров, раскинулся макет института межпланетных сообщений. На макете слева — многоэтажный дом с множеством ярко освещенных окон. Напротив — ангар и эстакада. Все это из досок и фанеры. Вокруг института — деревья, широкие проспекты улиц. Мчатся вереницы автомобилей, движутся толпы людей. Все в 1/25 натурального размера, но самый придирчивый глаз не отличит все это на экране от настоящего.

Снимают макет работники комбинированных съемок во главе с режиссером-художником Ф. Красным. Их задача — создать полную иллюзию движения вокруг института при помощи маленьких фигурок и машин — требует большого труда, мастерства и терпения. Повернет оператор ручку съемочного аппарата на один оборот, зафиксирует на одном кадрике положение фигурок и машин, и мультипликаторы передвигают их на один, скажем, миллиметр. И вот так терпеливо, миллиметр за миллиметром снималось продвижение автомобильчиков и людей по всей длине десятиметровой улицы. А на экране получается плавное движение сотен автомобилей и тысяч людей, торопливо идущих к институту межпланетных сообщений в день первого старта на Луну.

В «ангаре ракетопланов» мультипликаторы работали месяц. Изо дня в день они двигали фигурки и автомобильчики, а на экране мы увидели, как оживленно сначала в ангаре, как потом движение замирает и как ракетоплан, набирая скорость, скрывается за воротами ангара.

На макете института межпланетных сообщений пиротехники зарядили металлический корпус ракетоплана специальным составом, дающим массу огня и искр. Невидимые струны тянут ракетоплан по эстакаде от ангара в небо. В установленный момент смесь воспламеняется, из дюз вылетает огненный хвост, и ракетоплан уходит в полет. Так был снят один из самых важных кадров, всегда производивший большое впечатление.

В центральном павильоне кипела работа около «космоса». Здесь снимали полет ракеты. На невидимых струнах к макетной Луне мчался макет металлической ракеты. Из дюз летели мощные снопы огня и искр, кругом сияли немигающие звезды. Каждый полет ракеты снимался десятки раз, и только после просмотра на рабочем экране съемочная группа отбирала лучший вариант, который и шел в картину.

В главных ролях в картине снимались заслуженный артист республики Сергей Петрович Комаров — академик Седых, киноартистка Ксения Москаленко — Марина, киноартист Василий Иванович Ковригин — профессор Карин, пионер Витя Гапоненко — Андрюша Орлов.

Очень удачной была сложная съемка в кабине. Она прошла без сучка и задоринки.

«Мир без тяжести освоен тчк Академик Седых зпт Марина зпт Андрюша зпт другие члены коллектива зпт шлют вам дорогой Константин Эдуардович сердечный привет из кино-космоса находясь в полете Москва тире Луна восклицательный знак» — такой телеграммой сообщили мы своему научному консультанту о нашей большой производственной победе.

Но впереди — съемки на Луне. Здесь на каждом актере, кроме стального корсета и обычного земного одеяния, — тяжелый скафандр с кислородными приборами. Однако все исполнители, включая и юного Витю, наотрез отказались от нашего предложения использовать на общих планах дублеров-циркачей. Они стоически переносили и физическую нагрузку, и жару от множества прожекторов и бесконечное количество раз прыгали со скалы на скалу, водружали знамя, перетаскивали тюки с горючей массой для подачи сигнала на Землю.

По ходу съемок академик Седых должен оступиться на вершине скалы, скатиться вниз, а обвалившаяся скала должна придавить его. Кадр этот был далеко не из приятных. Съемка не ладилась. Первый дубль — слишком много пыли, ничего не видно. Снимаем еще раз — не рассчитав линии падения, академик Седых падает вне поля зрения аппарата. В третий раз академик удачно свалился вниз, а скала не упала: заело механизм. В четвертый раз — хорошо, но съемочная группа должна иметь несколько хороших дублей. В пятый раз — снова пыль. Снимали этот кадр 11 раз! Только благодаря великолепнейшей физической тренировке и дисциплинированности актера Комарова нам удалось хорошо заснять этот сложнейший кадр.

После таких трудных кадров съемки в кабинете академика Седых, в комнате Андрюши, в «Пулковской» обсерватории были для нас сущим отдыхом.

В самом конце съемок произошла история «по вине» нашего юного артиста пионера Вити Гапоненко. В начале съемок ему было 12 лет, а в конце — 13, и он вырос больше чем на полголовы. Когда мы стали монтировать картину, то увидели, что в одних кадрах Андрюша был на уровне груди академика Седых, а в других доставал до подбородка! Пришлось переснять целый ряд кадров.

* * *
Почти два года коллектив киностудии «Мосфильм» работал над фильмом «Космический рейс». Много труда, изобретательности и выдумки было вложено в этот фильм. Многого мы достигли, но многое так и не могли сделать. Не вышли у нас летающие предметы в «мире без тяжести», не получилась шарообразная вода. Некоторые кадры вышли наивными.

Сейчас кинематографическая техника стала неизмеримо выше. Появились «блуждающая маска» и другие изобретения, при помощи которых можно провести великолепные трюковые съемки, добиться любых эффектов космического полета. И мы уверены, что советская кинематография, используя богатейшее наследие основоположника теории звездоплавания Константина Эдуардовича Циолковского и свои новые возможности, создаст в недалеком будущем чудесный научно-фантастический фильм о полете в космос, а немного позже — это время уже не за горами — в документальном фильме расскажет миллионам советских зрителей о первом путешествии советских космонавтов.

«Космический рейс» — сказка моего детства

Николай ЖУРАВЛЕВ


В детстве у меня была удивительная игрушка — большая, черная, похожая на мину, ракета с тремя мощными серебристыми крыльями. Она стояла (и стоит по сей день) на письменном столе моего отца. Я таскал ее и так и эдак, воображая всяческие космические приключения. Фантазию, несколько необычную для ребенка конца 40-х годов, будила не только ракета. На стене в кабинете отца висело несколько фотографий. На одной из них эта самая ракета, извергая пламя, устремлялась по ажурной эстакаде в черное небо. Однажды я набил в сопло спичечных головок… Ракета не полетела, а я, как всякий неудачливый экспериментатор, понес суровое наказание. На другой фотографии опять все та же ракета величественно покоилась на стальных стапелях и как бы двигалась прямо на меня. Словно во сне, когда что-то огромное и непонятное движется на тебя и никак не надвинется. На третьей фотографии — два человека. Мой отец (совсем на себя непохожий: молодой, тощий, стремительный) и какой-то незнакомый старик с граммофонной трубой, приставленной к уху.


— Это Циолковский,— не раз объяснял мне отец,— он придумал, как полететь на Луну…— И я слушал великую сказку о том, как когда-нибудь (и может быть, очень скоро) люди полетят на Луну и вообще куда-то выше неба, «населенного» самолетами и воздушными шарами. И еще он рассказывал о том, как уже давно (15, 20, 25, а теперь и все 50 лет назад) задумал снять фильм о полете человека на Луну и пришел к этому седобородому старику за советом. Став старше, я познакомился с лежащими в ящиках стола письмами, рисунками, чертежами Циолковского (сейчас они в архиве АН СССР)…


Константин Эдуардович Циолковский, как видно из воспроизведенных на этом развороте автографов, подошел к работе над «Космическим рейсом» со всей серьезностью. Его рекомендации помогли создателям фильма разработать реалистический образ будущей космической техники.


Так вот и получилось, что с раннего детства я жил рядом с удивительной космической сказкой. Поэтому и 4 октября 1957 года — день первого спутника — и 12 апреля 1961 года вызвали у меня восторг, но не удивление. В душе я уже был готов к тому, что это свершится. И никогда не забуду того весеннего солнечного утра, когда, услыхав по радио голос Левитана, сообщившего об успешном полете Юрия Гагарина, я отпросился с работы и до вечера прослонялся в центре города, где творилась бесконечная стихийная демонстрация, шло празднество. И вдруг через день-два я увидел, как по экрану телевизора двинулась «моя» ракета: показывали кадры из «Космического рейса». Так вот как это выглядело в движении! Но весь фильм посмотреть тогда было невозможно. Одно время считалось, что негатив утрачен, а уцелевшие копии были затрепаны до предела. Спустя много лет негатив все же разыскали и фильм был восстановлен. В сентябре 1984 и в январе 1985 года его демонстрировали по телевидению в передаче «Очевидное — невероятное». Первый раз — большими фрагментами, которые комментировали летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза Н. Н. Рукавишников, профессор С. П. Капица и мой отец, которому только что исполнилось 80 лет.

Во второй раз фильм был показан полностью — впервые после многолетнего перерыва. Таким образом, миллионы телезрителей смогли увидеть, каким себе представляли наше время наши отцы и деды 50 лет назад.

И казалось бы, что старый и очень наивный, к тому же еще и немой фильм, полностью принадлежавший эстетике и представлениям полувековой давности, вряд ли будет особенно интересен современному зрителю, уже привыкшему к газетным заметкам «Будни на орбите», видевшему настоящего человека на Луне. Однако вышло наоборот. С годами интерес к фильму растет. Папка с материалами по «Космическому рейсу» регулярно пополняется все новыми и новыми публикациями. Но еще нигде и никогда история фильма не была рассказана и полно и точно.

Нашим отцам выпала такая судьба, что мы поневоле будем все время соотносить ее со своею по известной поэтической формуле Павла Когана, предрекавшего будущим мальчишкам, что они будут «плакать ночью о времени большевиков». Ведь опыт жизни передается прежде всего в разговорах отцов и детей, а у наших отцов опыт уникален и неповторим.

Я смотрю на старую фотографию. На стуле сидит немолодой человек с бородкой по моде того времени и с явной военной выправкой. Это мой дед, а за ним здоровенный парень в шинели и с каким-то упорным взглядом. Этот парень — мой отец. Ему здесь 15 лет. Я с трудом могу представить себе мальчишку, которого революция вырвала из «золотого класса» гимназии и, так и не дав познать таинственную «физику Краевича» швырнула в водоворот гражданской войны. Спустя 60 лет я запишу со слов отца мысли, одолевавшие его летом 1923 года в поезде Ростов — Москва: «Кто я? Что собой представляю в свои 19 лет? Я умею запрячь лошадь и управиться с ломовой телегой, имею право водить автомобили всех марок и трактор «Фордзон»; я видел боевые схватки и стычки; мучаясь голодом, сторожил хлебные горы; встречал самоотверженных героев и разложившихся карьеристов; научился доставать все, что надо, несмотря ни на что; умею стрелять и играть на корнет-а-пистоне, голова моя до предела набита своими и чужими житейскими историями; я исписал горы канцелярщины и писем за своих неграмотных товарищей, прочел множество книг, большей частью приключенческих или просто случайных; просмотрел сотни фильмов и 83 оперетты… Какая мне польза от этого «багажа»? Что даст он мне для той новой жизни, в какой вообще неизвестно, что меня ждет…» Но есть одна область деятельности, где подобный «багаж» жизненно необходим,— это искусство. Поэтому нет ничего удивительного в том, что по приезде в Москву отец сразу же поступил в Государственный техникум кинематографии — предшественник нынешнего ВГИКа.

А год спустя в газете «Кино» появилось следующее сообщение: «Госкино приобрело сюжет студента ГТК тов. Журавлева «Завоевание… Луны мистером Фоксом и мистером Троттом» для большой кинофильмы, постановка которой предположена в конце 1924 года. В ближайшее время Госкино выпускает политический шарж на такую тему. Шарж будет сделан по способу мультипликаторской съемки».

«Большая фильма» не состоялась, а вот шарж был сделан — один из первых советских мультфильмов «Межпланетная революция».

Для того чтобы космический фильм мог получиться, должно было пройти время. Люди и обстоятельства должны были созреть. На рубеже 1932 — 1933 годов полностью вступил в строй нынешний «Мосфильм» — крупнейшая киностудия Европы тех лет. Отец стал работать там во 2-м художественно-производственном объединении, руководителем которого был Сергей Эйзенштейн. На вопрос худрука, что бы он хотел ставить, отец ответил коротко: «Фильм о полете человека на Луну». Знаменитый режиссер одобрил и горячо поддержал замысел молодого коллеги. Благодаря этому фильм не только был запущен в производство, но и успешно преодолел многолетнюю и многотрудную эпопею своего создания. Именно в разговоре с Эйзенштейном и возникла мысль пригласить в качестве консультанта К. Э. Циолковского — по сути дела, единственного тогда специалиста в такой фантастической области, как космонавтика…

Девять писем, пять фотографий, альбом с рисунками и чертежами, пометки на полях сценария, подписи на эскизах декораций — вот все, что осталось осязаемого от не совсем обычного эпизода в деятельности основоположника научной космонавтики в последние годы его жизни. Трижды встречался Циолковский с кинематографистами, знакомился с их замыслом, редактировал сценарий, утверждал эскизы. Но главное — раскрывал перед своими гостями значение и смысл их работы, утверждал их в столь привлекшем его стремлении сделать фильм строго научным. («Вздорную фильму не хотелось бы ставить»,— прямо писал он.) «Фантастические рассказы на темы межпланетных путешествий,— писал и говорил Циолковский,— несут новую мысль в массы. Кто этим занимается, тот делает полезное дело: вызывает интерес, возбуждает к деятельности мозг, рождает сочувствующих и будущих работников великих намерений… Еще шире влияние кинофильмы. Это высшая степень художественности, в особенности когда перейдет к звуковому кино».

«Великий мечтатель» Циолковский в работе над фильмом оказался практиком-реалистом. Как известно, он совершенно точно представлял себе, каким будет в действительности будущий космический полет. Все это он подробно и вдохновенно (часто от первого лица: «Я вышел на Луну…») рассказывал кинематографистам. Но скоро стало ясно, что тогдашняя кинотехника не способна воссоздать все, что будет происходить во время полета и путешествия по Луне. Тогда, взвесив реальные возможности, великий консультант остановился на шести основных моментах: 1) старт ракеты с эстакады; 2) масляные ванны для защиты от перегрузок; 3) немигающие звезды в космосе; 4) невесомость в свободном полете; 5) прыжки «по-воробьиному» на Луне; 6) мягкая посадка ракеты с помощью парашютов. Без этого фильм не достигнет своей главной цели — научности, станет «вздорным», а потому и ненужным. Хотя решение этих задач было вполне под силу, кинематографистам, пришлось столкнуться с такими трудностями, что несколько раз фильм был на грани закрытия.

Есть в истории фильма щемяще трагическая нота. Десятилетиями мечтал Константин Эдуардович о полете человека в космос, почти всю жизнь его окружало враждебное, насмешливое, равнодушное непонимание. Наконец наступила эпоха, которой его мечты были созвучны. И как посланцы этой эпохи пришли к нему кинематографисты. Появилась возможность увидеть киноверсию своей мечты. Однако годы и болезни взяли свое — 17 сентября 1935 года Циолковский скончался. Он не дожил до премьеры выпестованного им «Космического рейса» четыре месяца.
Он не увидел ни фильма, ни триумфального его успеха. И не знал он еще одного (чего вообще никто знать не мог) — в это самое время учился шагать по земле годовалый Юра Гагарин…

Кроме «космических» проблем, у создателей фильма возникло множество «земных». О том, где начнется полет, споров не было. Конечно же, в Москве. А какой будет столица в 1946 году, ее архитектура, моды, транспорт? (Именно в это время, по замыслу авторов, разыгрывается действие.) А как решать задачи, поставленные Циолковским: невесомость, звезды, наконец, оборудование ракетоплана?

Вопросы поставлены, на них нужны ответы, и создатели фильма не стали заниматься самодеятельностью: они пригласили квалифицированных помощников. Целый отряд консультантов, чьи имена и труд как-то «стушевались» со временем в тени великого имени Циолковского. Но я хотел бы вспомнить их, тем более что все они стали впоследствии людьми очень известными.

Оператор фильма А. В. Гальперин (ныне профессор ВГИКа) создал уникальную конструкцию для согласованного вращения декораций и кинокамеры с тем, чтобы снимать «невесомость». Но как заставить людей свободно парить в воздухе? Эту задачу успешно решил будущий академик А. А. Микулин. С помощью созданной им системы подвижных тележек, планерных лееров и рояльных струн исполнители главных ролей С. Комаров, М. Москаленко и В. Гапоненко свободно «парили» по огромной кабине ракетоплана и «по-воробьиному» прыгали по Луне.

Для того чтобы получить немигающее небо, в павильоне построили огромную (20×20 м) раму, затянутую черным бархатом, на которой смонтировали две с лишним тысячи ламп разной мощности. Научным руководителем этой работы был первый директор Московского планетария К. Н. Шестовский.

Устройство кабины ракетоплана консультировал М. М. Громов — известнейший летчик, будущий Герой Советского Союза. Архитектурная панорама будущей Москвы создавалась при консультации В. Ф. Рындина — тоже будущего академика…

Занимаясь историей «Космического рейса», изучая документы и публикации, беседуя с отцом, я все время стараюсь понять: а в чем действительный смысл этого фильма, в чем его истинное значение? Ведь не сводится же все только к тому, что его консультантом был Циолковский и что во многом благодаря этому в фильме масса совпадений с реальной космонавтикой.

Это, бесспорно, решающий момент в оценке фильма, только, как мне кажется, здесь мы имеем дело с уникальным проявлением союза науки и искусства. Известно, что основа науки — опыт, эксперимент. Практическая космонавтика начала свой путь от первых ракет ГИРДа. Пилотируемым полетам предшествовали многочисленные запуски автоматов, подопытных животных… Тем не менее каждый новый шаг был шагом через барьер неизвестности.

И если сейчас, после четверти века космической эры, мы, видимо, можем смотреть вперед с определенной долей уверенности, то что было полвека назад? Никакой возможности поставить эксперимент… И тут — кино с какой-то отчаянной смелостью предлагает свои услуги. Оно берется не в рисованной мультипликации (убедительной, агитационной силе которой тогда была бы грош цена), а в настоящем, актерском фильме воссоздать будущий космический полет. И, как недвусмысленно явствует из слов самого Циолковского, он понял, какая уникальная перспектива перед ним (именно перед ним, как ученым, лишенным возможности эксперимента) открывается. К нему пришли не с очередной «вздорной фильмой», а с искренним желанием восславить именно науку, и только науку. Поэтому Циолковский взялся за совместную работу, работал долго и детально. Компромиссы (чисто технические) были неизбежны, но все, что кино могло сделать, оно сделало — на пределе своих тогдашних возможностей.

«Техника — Молодежи»,1987, № 10, стр. 18 – 21