|
"Златые горы" стоят неизмеримо выше других произведений Юткевича. Фильм знаменует несомненный рост художника, серьезную попытку углубиться в действительность...
Весь свой режиссерский запал, весь свой творческий удар Юткевич сосредоточил на раскрытии образа крестьянина-отходника.
Петр Петрович пришел в город на завод, чтобы заработать себе на коня. Конь нужен для поднятия разоренного хозяйства; без коня нечего и думать "начинать все сызнова". Весь мир для него ограничен его хозяйством, все его поведение диктуется одной упрямой мыслью. Она убивает в нем чувство человеческого достоинства, превращает его почти в подхалима. Он срывает забастовку, потому что "мешают на коня заработать".
По своей убедительности, по широте охвата действительности через поведение людей эта сцена превосходит все то, что было найдено до сих пор в советском кино. Дополняющий эту сцену сатирический образ видения крестьянина раскрывает нам отношение режиссера к своему герою. Обе эти сцены носят черты некоего законченного и полновесного художественного замысла.
ФЕЛЬДМАН К. На перепутье // Кино. 1931. 16 ноября.
[...] …фильм "Златые горы" уже содержит словесные диалоги, и музыка сотрудничает не только со зрительными, но и с речевыми компонентами. Вместо непрерывного развертывания под немые кадры музыка становится прерывной, часто уступая место диалогу. Но композитор борется против разрозненных эпизодов, стремится к драматургическому единству музыкального материала. Средством этого единства становится лейтмотив, проходящий через всю картину, появляющийся вместе с его персонажем и вместе с ним меняющийся. Однако этот лейтмотив характеризует только обобщенное качество людей определенных социальных категорий, а не индивидуального человека. Таким лейтмотивом является легковесный и пустой вальс, характеризующий господ хозяев. [...]
Другой лейтмотив — мещанский романс "Златые горы" отражает мелкобуржуазные мечтания о богатстве. Он звучит развязно в устах неунывающего парня Бориса под аккомпанемент гармошки; он звучит элегически во время мечтаний Петра об обогащении в городе и возможности покончить с деревенской бедностью; он звучит упоенно и мощно в осуществляющихся во сне мечтаниях о коне, под кадры сна, где молодой и сильный Петр перед изумленным народом ведет под уздцы великолепного коня.
Оба лейтмотива имеют пародийный характер, но пародия стала средством издевки, иронии над социально-отрицательным, стала реалистически мотивированной. Шостакович пытается приспособить к кино готовые музыкальные формы, осмыслить их кадрами. [...]
ИОФФЕ И. Музыка советского кино. М., 1933.
"Златые горы" начинаются со сцены бакинской стачки. Она решена средствами немого кино. Сменяются короткие планы: солончаки, люди с трудом переступают под тяжестью трубы, рабочий-перс в изнеможении падает на землю, в знойном мареве струятся нефтяные вышки. Кадры скачущего полицейского отряда убыстряют ритм. Монтажная фраза завершается статичными кадрами рабочего. Он выбрасывает навстречу управляющему руку. В ней — лист бумаги с требованиями бастующих.
Надпись "1914 год начинается так..." открывает эту сцену. Бегущие к Петербургу провода завершают ее. На экране средствами монтажного кино даны "время и пространство".
Сцена выпадает из общего стиля картины. Но она типична. Отступления в немое кино были свойственны первым звуковым фильмам. [...]
Постановщик "Златых гор" еще до начала съемок писал: "Широкое применение не только сюжетных и фабульных приемов, но и приемов монтажных, дающих возможность реального сопоставления реальных фактов". Принцип "сопоставления" проводится в фильме последовательно.
Сопоставляются события и их художественные решения.
Лирическая сцена с вихрастым парнем: и девушкой переходит в "молебен" на заводе по случаю получения нового заказа. Комедийный, построенный на актерской мимике и звуковых нюансах диалог сменяется апофеозом власти хозяина. Апофеоз развернут в массовую сцену средствами монтажного кино. Но второй план массовки — ироничен. Подобранными деталями режиссер иронически комментирует действие. Он создает портрет заводской верхушки, охваченный казенным "энтузиазмом". Сопоставляется звук. Песенка вихрастого парня "Когда б имел златые горы" с ее негромкой разговорной интонацией переходит в гулкий колокольный звон, которому вторит рычащее "многая лета" дьякона. Сопоставляются образы людей и манеры актерской игры.
[...] Крестьянин Петр (Б. Пославский) впервые появляется на экране, согнувшись в униженном поклоне. Это — "общий план" времени, когда тысячи бесправных крестьян тянулись из разоренных деревень в город.
Режиссер укрупняет кадр. Видно лицо, глаза, слышен голос: "На коня заработать..." Лицо, глаза, голос сужают общий план времени до очертаний конкретного характера. Петр врастает в рабочую массу, с трудом преодолевая навыки крестьянской жизни. А в решении его образа преодолеваются навыки немого кино. В герое "Златых гор" еще ощущается обобщенность Парня из "Конца Санкт-Петербурга".
Сюжетное развитие образа похоже на социальную схему: сначала крестьянин — потом рабочий, сначала невольный участник хозяйской провокации — потом участник забастовки. Авторы включают героя в общий исторический поток. Но в конкретных эпизодах образ уплотняется, приобретает благодаря актеру Б. Пославскому черты индивидуального характера.
Работая на заводе, герой тоскует по земле. Этот мотив — социальный. Он больше принадлежит крестьянину вообще, чем Петру. [...]
Сцена прозрения Петра на квартире раненного им рабочего построена в виде монолога, где жест и слово неотрывны друг от друга. Петр лихорадочно, вновь и вновь, повторяет свои жесты; собранные в жутковатой пантомиме, они сопровождаются обрывками фраз "за усердие...", "на коня...", "от хозяина...".
Это прозрение, этот "поток сознания" не только видим, но и слышим. "Немые" и "звуковые" детали актерского поведения сливаются. Прием подчеркнут, условен. Режиссер нашел его на границе немого и звукового кино. Контрапункт изображения и звука — одно из самых примечательных художественных свойств фильма. С. Юткевич словно ставит свою подпись к "Заявке" С. Эйзенштейна, Г. Александрова, В. Пудовкина. [...]
Словесный материал, как наиболее ценный, скупо используется авторами фильма.
Немногочисленные реплики и монологи (надписей в картине, вероятно, не меньше) написаны А. Чапыгиным в краткой, афористичной манере. Полицейский во время обыска говорит: "Шуму не производить — дите не будить". В одной фразе виден человек. Порой реплики излишне выделяются, актеры старательно подчеркивают заключенный в них смысл, но такой звуковой перебор понятен в одном из первых говорящих фильмов.
[...]Через весь фильм, начиная с его заглавия "Златые горы", лейтмотивом проходит мечта. Она звучит в музыкальных и зрительных образах, оживает на экране в кадрах, где Петр ведя по сказочно разукрашенной улице сказочной красоты коня. В столкновения мечты-сказки с жестокой действительностью рождается новый контрапункт. Тенденция киноискусства, уже созревшего для перехода к качественно новому этапу, отчетливо проявилась в фильме. [...]
Опыт работы над "Златыми горами" объясняет, как современность формировала замысел историко-революционного фильма.
ЗАК М. Художественное кино первой половины 30-х годов // История советского кино. Т. 2. М., 1973.
|
О фильме "Златые горы"
"Златые горы" стоят неизмеримо выше других произведений Юткевича. Фильм знаменует несомненный рост художника, серьезную попытку углубиться в действительность...
Весь свой режиссерский запал, весь свой творческий удар Юткевич сосредоточил на раскрытии образа крестьянина-отходника.
Петр Петрович пришел в город на завод, чтобы заработать себе на коня. Конь нужен для поднятия разоренного хозяйства; без коня нечего и думать "начинать все сызнова". Весь мир для него ограничен его хозяйством, все его поведение диктуется одной упрямой мыслью. Она убивает в нем чувство человеческого достоинства, превращает его почти в подхалима. Он срывает забастовку, потому что "мешают на коня заработать".
По своей убедительности, по широте охвата действительности через поведение людей эта сцена превосходит все то, что было найдено до сих пор в советском кино. Дополняющий эту сцену сатирический образ видения крестьянина раскрывает нам отношение режиссера к своему герою. Обе эти сцены носят черты некоего законченного и полновесного художественного замысла.
ФЕЛЬДМАН К. На перепутье // Кино. 1931. 16 ноября.
|
О фильме "Златые горы"
"Златые горы" начинаются со сцены бакинской стачки. Она решена средствами немого кино. Сменяются короткие планы: солончаки, люди с трудом переступают под тяжестью трубы, рабочий-перс в изнеможении падает на землю, в знойном мареве струятся нефтяные вышки. Кадры скачущего полицейского отряда убыстряют ритм. Монтажная фраза завершается статичными кадрами рабочего. Он выбрасывает навстречу управляющему руку. В ней — лист бумаги с требованиями бастующих.
Надпись "1914 год начинается так..." открывает эту сцену. Бегущие к Петербургу провода завершают ее. На экране средствами монтажного кино даны "время и пространство".
Сцена выпадает из общего стиля картины. Но она типична. Отступления в немое кино были свойственны первым звуковым фильмам. [...]
Постановщик "Златых гор" еще до начала съемок писал: "Широкое применение не только сюжетных и фабульных приемов, но и приемов монтажных, дающих возможность реального сопоставления реальных фактов". Принцип "сопоставления" проводится в фильме последовательно.
Сопоставляются события и их художественные решения.
Лирическая сцена с вихрастым парнем: и девушкой переходит в "молебен" на заводе по случаю получения нового заказа. Комедийный, построенный на актерской мимике и звуковых нюансах диалог сменяется апофеозом власти хозяина. Апофеоз развернут в массовую сцену средствами монтажного кино. Но второй план массовки — ироничен. Подобранными деталями режиссер иронически комментирует действие. Он создает портрет заводской верхушки, охваченный казенным "энтузиазмом". Сопоставляется звук. Песенка вихрастого парня "Когда б имел златые горы" с ее негромкой разговорной интонацией переходит в гулкий колокольный звон, которому вторит рычащее "многая лета" дьякона. Сопоставляются образы людей и манеры актерской игры.
[...] Крестьянин Петр (Б. Пославский) впервые появляется на экране, согнувшись в униженном поклоне. Это — "общий план" времени, когда тысячи бесправных крестьян тянулись из разоренных деревень в город.
Режиссер укрупняет кадр. Видно лицо, глаза, слышен голос: "На коня заработать..." Лицо, глаза, голос сужают общий план времени до очертаний конкретного характера. Петр врастает в рабочую массу, с трудом преодолевая навыки крестьянской жизни. А в решении его образа преодолеваются навыки немого кино. В герое "Златых гор" еще ощущается обобщенность Парня из "Конца Санкт-Петербурга".
Сюжетное развитие образа похоже на социальную схему: сначала крестьянин — потом рабочий, сначала невольный участник хозяйской провокации — потом участник забастовки. Авторы включают героя в общий исторический поток. Но в конкретных эпизодах образ уплотняется, приобретает благодаря актеру Б. Пославскому черты индивидуального характера.
Работая на заводе, герой тоскует по земле. Этот мотив — социальный. Он больше принадлежит крестьянину вообще, чем Петру. [...]
Сцена прозрения Петра на квартире раненного им рабочего построена в виде монолога, где жест и слово неотрывны друг от друга. Петр лихорадочно, вновь и вновь, повторяет свои жесты; собранные в жутковатой пантомиме, они сопровождаются обрывками фраз "за усердие...", "на коня...", "от хозяина...".
Это прозрение, этот "поток сознания" не только видим, но и слышим. "Немые" и "звуковые" детали актерского поведения сливаются. Прием подчеркнут, условен. Режиссер нашел его на границе немого и звукового кино. Контрапункт изображения и звука — одно из самых примечательных художественных свойств фильма. С. Юткевич словно ставит свою подпись к "Заявке" С. Эйзенштейна, Г. Александрова, В. Пудовкина. [...]
Словесный материал, как наиболее ценный, скупо используется авторами фильма.
Немногочисленные реплики и монологи (надписей в картине, вероятно, не меньше) написаны А. Чапыгиным в краткой, афористичной манере. Полицейский во время обыска говорит: "Шуму не производить — дите не будить". В одной фразе виден человек. Порой реплики излишне выделяются, актеры старательно подчеркивают заключенный в них смысл, но такой звуковой перебор понятен в одном из первых говорящих фильмов.
[...]Через весь фильм, начиная с его заглавия "Златые горы", лейтмотивом проходит мечта. Она звучит в музыкальных и зрительных образах, оживает на экране в кадрах, где Петр ведя по сказочно разукрашенной улице сказочной красоты коня. В столкновения мечты-сказки с жестокой действительностью рождается новый контрапункт. Тенденция киноискусства, уже созревшего для перехода к качественно новому этапу, отчетливо проявилась в фильме. [...]
Опыт работы над "Златыми горами" объясняет, как современность формировала замысел историко-революционного фильма.
ЗАК М. Художественное кино первой половины 30-х годов // История советского кино. Т. 2. М., 1973.
|
|