Смотреть Гроза (1933)

..Отчего характер и судьба купеческой жены Катерины Кабановой вызвали такие яростные споры, едва пьеса появилась на сцене Малого, а вскоре и Александрийского театра и была опубликована в первой книжке журнала "Библиотека для чтения" редактируемого А. Писемским? Право, ни одна из героинь русской литературы не удостаивалась столь пристального внимания. Закипали чернила под страстными перьями критиков!

Н. Добролюбов возвестил миру, что Катерина - "луч света в темном царстве" самодурства, несмотря на то что героиня "не получила широкого теоретического образования". (И точно - не получила!) Д. Писарев попенял Добролюбову за то, что тот принял Катерину "за светлое явление", сам же отнес ее к "разряду карликов и вечных детей", винил в инфантилизме и склонности к фантазиям.

Аполлон Григорьев иначе воспринял вообще весь мир, представленный в пьесе Островского, и посчитал, что ключом к его разгадке является отнюдь не слово "самодурство", а куда более светлое понятие - "народность".

Какую же трактовку предложил в своем фильме 1934 года режиссер Владимир Петров? Учитывая, что это была, по существу, первая доступная массовой аудитории полнометражная звуковая киноверсия классической пьесы - немой, очень коротенький (745 метров) фильм по "Грозе", выпущенный фирмой "Патэ" еще в 1912 году, был давно уже утрачен.

Чтобы ответить на заданный вопрос, нужно вспомнить: первые знания об искусстве режиссер Владимир Петров почерпнул в театре. В предреволюционные годы он учился на драматическом отделении театрального училища при Александрийском театре (кстати, на сцене именно этого театра, хотя и задолго до того, еще в 1859 году, состоялась премьера "Грозы"), после чего обрел серьезный опыт актерского и режиссерского творчества в разных труппах. Азы кинематографической профессии Петров постигал на кинокурсах В. Висковского, затем Н. Морозова; немало ему дала и практическая работа, в том числе с Г. Козинцевым и Л. Траубергом, у которых он работал в должности помощника режиссера на съемках фильма "Шинель". Сотрудничая с фэксами, Петров постигает многое: ассоциативный монтаж, живописную культуру кадра, изощренное светотеневое решение. Постепенно он выплавлял собственный режиссерский стиль - острый, впечатляющий, но с преимущественной опорой на раскрытие образа актерскими средствами.

Первые самостоятельные работы Петрова - фильмы "Фриц Бауэр" (1930), "Плотина" (1931), "Беглец" (1932) - еще носили следы ученичества, В "Грозе" же он проявил себя уже зрелым, самостоятельным художником.

Открытия немецкого экспрессионизма, впитанные впрямую и опосредованно через влияние Козинцева и Трауберга, были причудливо и вместе с тем достаточно убедительно совмещены Петровым с традициями русского реалистического театра. В "Грозе", например, остро-гротескная картина свадьбы Тихона и Катерины, с ее утрированно-уродливой обстановкой, отталкивающими портретами гостей и скотским их поведением, сменяется сценой семейного чаепития с достаточно достоверным и добротно воссозданным интерьером, психологически подробно разработанными и узнаваемо-жизнеподобными образами героев.

Петров в 1934 году призван был учитывать и современный ему опыт театральных постановок драмы Островского. Более того, это вменялось ему в обязанность. Исследователь творчества режиссера Б. Л. Бродянский пишет, что "ленинградский режиссер А. Винер в существовавшем в те годы театре ЛОСПС, сделал основным персонажем "Грозы"... Кулигина. А. Винер причислил Катерину целиком к "темному царству". Трактовка Винера пришлась по душе руководству Ленинградской киностудии. Оно настойчиво советовало Петрову идти по тому же пути.

Однако режиссер (он сам писал сценарий) не только не внял рекомендациям начальства, он вообще удалил из фильма часовщика-"самоучку", изобретающего перпетуум-мобиле. Подобный шаг заставляет предположить поначалу, что режиссер решил довести контраст света и тени (Катерина - "луч света") до предела, ведь мудрый рационалист Кулигин являл собою тоже блик света. Можно подумать, что Петров взял на вооружение добролюбовскую трактовку "Грозы" и образа Катерины. Даже усилил ее: "темное царство" на экране превратилось в кромешную тьму.

Свадьба Катерины и Тихона (сцену придумал режиссер - она отсутствует у Островского) не просто "обличительна", она вульгарна. Вакханалия, срамной пир. Сборище "свиных рыл" - жрущих, пьющих, визжащих, изрыгающих пошлости. Острые ракурсы, стремительное движение камеры превращают гостей Кабановых в нелюдей, страшилищ. Сходное впечатление - от развлечений Тихона Кабанова (Иван Чувелев) в борделе: опухший от беспробудного пьянства мркик, в окрркении полуголых девиц и непременного цыганского хора, швыряет лакею ассигнации.

Но в фильме есть куда более сильная (коли речь зашла об обличении "темного царства") сцена - проход по улицам Калинова (фильм снимался в Торжке) купеческих семейств - с насупленно-самодовольными лицами, тяжелой поступью, которая ударно отдается в музыкальном сопровождении эпизода. Ритм купеческого "кадриль-променада" нарочито замедлен режиссером, каждый шаг вколачивается в землю, точно осиновый кол.

Блестящий оператор Вячеслав Горданов и талантливейший композитор Владимир Щербачев - истинные соавторы режиссера. Их мастерство безупречно. Череда волжских пейзажей, что пройдут перед нашими глазами под тихие русские песни, исполнены такой безыскусной прелести, что невольно заключаешь: природа, Волга и есть зримый образ души Катерины. Совсем иной станет река в тот момент, когда Катериной, по словам Писарева, "делает прыжок в Волгу", - темной, таинственно-влекущей, но все едино не мрачной могилой, а тихим пристанищем сокрушенному сердцу...

Духовный склад представителей "темного царства" значительно упрощен в фильме в сравнении с пьесой. По Островскому, Тихон вовсе не тупое животное, изнывающее под маменькиной пятой, не испытывающее к Катерине никакого интереса, кроме физиологического. В драме он признается Кулигину: "А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть".

Варвара в исполнении Ирины Зарубиной чрезмерно физиологична и неопрятна, жадна до плотских радостей. Пройдоха Кудряш со знаменитым хитрым прищуром Михаила Жарова - неглуп, но цинично расчетлив.

Кабаниха (Варвара Массалитинова) заклеймлена: в ее властном голосе и жестокости проступают все приметы самодурства Дом Кабановых уныл, сумрачен. В нем похоронно звенит мертвящая пустота Длинный забор с тесовой дверью - крепок, как ограда острога, - не вырвешься.

Образ купца Савела Прокофьевича Дикого (Михаил Тарханов) до крайности окарикатурен. Это не образ - образина Толстобрюхий, квадратный. И ей-ей, кажется, ступени лавки Гостиного двора рухнут под его слоновыми шагами, гулкой медью отдающимися в музыкальной партитуре фильма.

Даже Борис (Михаил Царев) в фильме - всего лишь жертва собственной слабости и обстоятельств.

Роль Катерины сыграла ведущая актриса МХАТ Алла Тарасова, Ее роман с кинематографом, поначалу неудачный, начался в 1922 году. Во время зарубежных гастролей театра Тарасова снялась в фильме немецкого режиссера Роберта Вине "Раскольников" по роману Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание" в роли Дуни Раскольниковой. В советском кино актриса сыграла в нескольких посредственных лентах, не принесших ей успеха: "Кто ты такой?" (1927, реж. Ю. Желябужский), "Василисина победа" (1928, реж. Л. Молчанов), "Мечтатели" (1934, реле Д Марьян).

Владимир Петров открыл Аллу Тарасову как кинематографическую актрису. Время неумолимо, и из сегодняшнего далека проступает театральная аффектирован-ность исполнения Тарасовой, на съемках ей все еще чудилось расстояние от сцены до зрительного зала. Актриса не вполне доверяла чуткому глазу кинокамеры, способному мгновенно запечатлеть малейшие оттенки душевных переживаний. Отсюда преувеличенность жестов Тарасовой на экране, а отлично, для театра поставленный голос (чтобы и галерка услышала) иной раз режет слух спрямленностью и излишней четкостью интонаций.

И все же Тарасова хороша - и лицом своим, крупной славянской лепки, и светлыми прозрачными глазами. Хотя ее не назовешь романтической актрисой, в ней нет умиротворяющего начала. Ее Катерина - земная, полная чувств женщина, хотя в некоторых эпизодах фильма от образа исходит благодатный свет. Живая стихия любви, которую приносит в фильм Тарасова, наталкивается и разбивается о душевную мерзлоту Бориса - Михаила Царева.

"Гроза" - загадочная картина. В ней, как уже говорилось, многое соответствует добролюбовской концепции, которая, казалось бы, даже непомерно усилена, доведена до крайности. Тем не менее фильм резко отличался от добролюбовской традиции в понимании пьесы Островского и прямо противостоял господствовавшим в 1934 году вульгарно-социологическим и материалистическим толкованиям и искусства, и самой жизни общества. Непостижимо, каким образом мог выйти на экраны фильм, столь сильно проникнутый религиозным чувством, православным духом, в то время, когда церковь была изничтожена и поругана, а "религиозный дурман" должен был давным-давно выветриться из человеческих душ?

К сожалению, о семье, воспитании Владимира Михайловича Петрова известно совсем немного - почти сплошное "белое пятно". Но не станем забывать, что режиссер родился в 1896 году. Годы детства, юности, формирующие личность человека, прошли в другую эпоху.

Естественно, что ни Петров, ни Тарасова в своих статьях по выходе "Грозы" на экран не делали даже намека на глубинный смысл фильма. Из-под пера актрисы (как, впрочем, и режиссера) выходили чеканные формулировки вроде суждения о том, что "смерть Катерины является наиболее мажорным завершением ее попытки <...> освободиться от гнетущей семейной и социальной атмосферы купеческой и крепостнической Руси".

Петров произносил и печатал "правильные", с точки зрения официальной идеологии, слова, но кто ведает, что творилось в его душе?

Кинокритика тех лет называла Катерину жертвой, "казненной темным царством", допуская в ее характере некоторое присутствие (со знаком минус, естественно) "экзальтированного мистицизма". Так шифровали в те суровые времена глубочайшую религиозность героини, которая и есть в этом фильме суть ее неискривленной натуры. Понимание тяжести смертного греха, свершенного ею, готовность к покаянию, как прилюдному, на миру (что Катерина и совершает), так и перед лицом Всевышнего. Чуть ли не в каждом монологе героини звучит слово "грех", а гроза понимается ею и трактуется в фильме как Божья кара.

Первые слова Катерины при тайной встрече с Борисом: "Поди прочь, окаянный человек!" Но все обитатели "темного царства", как сговорившись, словно в спину толкают женщину к греху: муж - грубостью и равнодушием, Кабаниха - суровой догматичностью. Варваре же и Кудряшу сладостно видеть в Катерине сообщницу, товарку по блуду в кустах.

Начальные кадры фильма - экспозиция, придуманная режиссером, - венчание в церкви Катерины и Тихона. Действо, казалось бы, выдержано в "обличительных" традициях, религия должна была стать еще одной черной краской фильма. Священники на экране - этакие "попы, толоконные лбы". Обряд опошлен гаденьким шепотком публики: пересуды о деньгах, о приданом. Но... взгляните на Катерину! Крупный план героини, которая вся во власти свершающегося таинства. Светящийся ореол фаты вокруг просветленного лица.

Тем же божественным светом окутывает ее портрет оператор в те минуты, когда после свадебного "пира", оставшись наедине с мужем, Катерина пытается рассказать Тихону о самом сокровенном: "Знаешь, как я у маменьки жила..."

Встретившись возле церкви с Борисом, поймав себя на грешных мыслях, Катерина пред иконами произносит пророческие для своей судьбы слова: "Молюся, сокрушенная сердцем..."

После грехопадения с Борисом и возвращения Тихона женщина вновь истово молится в храме. Образа строги, их суровый взгляд обращен прямо в душу Катерины. Безмолвный разговор героини с иконой Страшного суда, короткие повторяющиеся планы: молящие о прощении глаза несчастной Катерины - суровый лик Спасителя. Звучит величественный церковный хор "Восстань - покайся... Восстань - покайся...".

Ни один фильм тех лет не выразил (и не посмел бы выразить!) с такой пронзительной силой и непоколебимостью невытравленное, живое и четко засвидетельствованное на экране религиозное чувство!

А на дворе стоял атеистический 34-й год...

Марина Кузнецова