Смотреть Георгий Саакадзе (1942, фильм 1)

Две Сталинские премии

Наступил 1940 год, о котором ровно за сто лет пророчествовал неистовый Виссарион: «Завидуем внукам и правнукам нашим, которым суждено видеть Россию в 1940 году — стоящую во главе образованного мира, дающую законы и науке и искусству и принимающую благоговейную дань уважения всего просвещенного человечества»... Он не мог предвидеть, что ровно через сто лет правительство запретит рабочим и служащим менять место работы. Чем же был занят в этом году «отец «народов»?

Завершением так и не увидевшего свет 14-го тома сочинений Сталина (как и любого другого из тринадцати изданных томов) должна была стать биографическая хроника деятельности вождя.

«26—28 марта. И. В. Сталин принимает участие в работе пленума ЦК ВКП(б).

9 июня. И.В. Сталин пишет письмо тов. Большакову о киносценарии «Суворов».

17 июня. И. В. Сталин и другие руководители партии и правительства принимают в Кремле участников декады белорусского искусства.

29—31 июля. И. В. Сталин принимает участие в работе пленума ЦК ВКП(б).

10 августа. И. В. Сталин и другие руководители партии и правительства принимают в Кремле представителей народов Бессарабии и Северной Буковины, членов Полномочных комиссий сеймов Литвы, Латвии и Государственной думы Эстонии.

9 сентября. И. В. Сталин выступает с речью на совещании по вопросу о кинофильме «Закон жизни».

11 октября. И. В. Сталин пишет письмо тов. Большакову о киносценарии «Георгий Саакадзе».

16 октября. И. В. Сталин беседует с руководящими работниками Московского Совета по вопросам реконструкции и благоустройства г. Москвы и о производстве товаров широкого потребления.

30 октября. И.В. Сталин и другие руководители партии и правительства принимают в Кремле участников декады бурят-монгольского искусства».

Итак, составители тома отобрали для официальной биохроники девять наиболее крупных событий жизни Сталина за 366 дней високосного 1940 года.

На двух пленумах ЦК ВКП(б) Сталин, как видно, не выступал (иначе составители биохроники указали бы на это, как они делали во всех подобных случаях).

Не было сталинских речей и на трех встречах с представителями отдельных народов (иначе составители указали бы, подобно биохронике следующего года: «22 апреля 1941 г. И. В. Сталин выступает с речью на приеме в Кремле участников декады таджикского искусства». Эта интереснейшая речь, кстати, до сего дня не опубликована) .

Стали уже достоянием гласности две из трех сталинских работ 1940 года — речь на совещании о кинофильме «Закон жизни» и письмо Большакову о киносценарии «Суворов».

Ниже – отрывки из письма Сталина Большакову о киносценарии «Георгий Саакадзе»: «Я получил на днях два сценария на тему «Георгий Саакадзе»: один — Антоновской и Черного, другой — Леонидзе. По-моему, сценарий Леонидзе неудачен. Он беден в художественном отношении. Он несколько примитивен с точки зрения выбора и использования исторического материала. Сценарий Антоновской и Черного свободен от подобных недостатков. Но у него имеется другой недостаток. Он кончается победой, апофеозом политики Саакадзе и самого Саакадзе.»

Следует признать, что Сталин «угадал», квалифицировав сценарий Антоновской и Черного как «одно из лучших произведений советской кинематографии». Фильм, снятый Михаилом Чиаурели, оказался единственным в советском кинематографе фильмом, который получил две Сталинские премии, причем обе — высшей пробы: за 1-ю серию — в 1943 году и за 2-ю — в 1946-м (напомним, что «Суворов» разделил одну Сталинскую премию с фильмом «Минин и Пожарский»).

В картине «Георгий Саакадзе» бросается в глаза ее конъюнктурный характер в годы шпиономании и разоблачительства. Уже первые кадры — предательство князей, призывы: «Народ, измена!»

Не могли не понравиться Сталину афоризмы, определяющие деятельность Великого Моурави по объединению грузинских земель: «Тот, кто прорубает путь среди твердых скал,— всегда одинок», «Отруби голову — тогда хвост сам отвалится» и т. д.

Величаво, исходя из интересов страны, оставляет Саакадзе своего сына Паату заложником в плену у врага, персидского шаха Аббаса. А в конце фильма, получив голову казненного сына, призывает воинов к ненависти, к бескомпромиссной борьбе. Советский зритель не может не почувствовать в этих кадрах реверансы самому Сталину — в его решении относительно судьбы попавшего в плен старшего сына. Завершается фильм авторским текстом соответственно указаниям в письме Сталина: «Благородное, но преждевременное деле Саакадзе потерпело поражение». И последние слова самого Великого Моурави на поле брани, где он потерпел поражение: «Прав я или ошибаюсь, но мои дела переживут меня».

Столь большое внимание Сталина к проблемам средневековой Грузии следует, на наш взгляд, объяснить двумя причинами.

Первая — это был период сталинского увлечения грузинской историей, когда вождь не тяготился своим грузинским происхождением, порою даже подчеркивал его. Показателен в этом смысле фильм Сергея Юткевича «Яков Свердлов» (1940), в котором роль Сталина единственный раз при его жизни сыграл А. Кабаладзе. Сталин говорит в этом фильме только один раз: в сибирской ссылке у лесного костра успокаивает растерянного, рефлексирующего Свердлова: «Очень скоро настанет наша весна». Обговорив последние политические новости (Сталин. А ты читал в «Русских ведомостях» статью Кропоткина? Свердлов. Старый дурак. Сталин. А стетейка Плеханова? Вот неисправимая болтунья-баба. Бить их некому, черт меня дери), оба решают писать письмо Ленину в Швейцарию. Свердлов примостился у пенька, а Сталин, лежа на траве, по-грузински диктует длинную пословицу, которую затем переводит Свердлову на русский язык: «Человек должен иметь сердце из стали, тогда у него может быть кольчуга из дерева, и он не испугается в бою».

И заключительные кадры фильма, его апофеоз — сцена, когда Ленин приходит к доживающему последние часы Свердлову. Предсмертные слова умирающего — он держит за руку Ленина — на грузинском языке «Ваш кецагули полодис абджаритунда хесао... Я не брежу, Владимир Ильич, я не брежу. Не брежу, Владимир Ильич. Это мы с Кобой писали вам из ссылки, Владимир Ильич».

А в годы войны Сталин преподносил ceбя уже как исконного представителя русского народа, что в послевоенном кинематографе ярко воплотилось в фильмах «Третий удар» и «Сталинградская битва», Алексей Дикий заговорил чеканной русс» речью без намека на кавказский акцент.

В сталинской библиотеке на «ближней даче» осталась масса книг о войнах ассирийцев, древних греков и римлян, где многие страницы испещрены пометками, в книгах — уйма закладок. Еще скрупулезнее изучал Сталин борьбу за власть в эпоху феодализма (например, внимательно читал Макьявелли), и прежде всего в России.

Сталин, обладавший феноменальной памятью, на встречах с кинематографистами производил на них немалое впечатление. «Иосиф Виссарионович рассказал нам о значении Синопского сражения, о том, как воины Нахимова взяли в плен целую группу турецких генералов во главе с командующим.»

В 1942 году, как вспоминал руководитель советской кинематографии И. Г. Большаков, при просмотре первоначального варианта фильма братьев Васильевых «Оборона Царицына» один эпизод вызвал у Сталина отрицательную реакцию (после просмотра был запрошен киносценарий, откуда этот эпизод был вычеркнут). (Но М. Геловани продолжал «играть Сталина!)

В штабной вагон ворвался один из командиров — грузин (в юмористическом исполнении В. Канделаки), который в полной панике требовал подкрепления. Донельзя взвинченный, он, желая убедить Сталина, переходит на их родной язык.

Сталин его обрывает: «Я по-грузински не понимаю», после чего командир в растерянности ретировался. И ему вдогонку Сталин бросает несколько слов по-грузински, которые его окончательно сразили. «Что ты ему сказал?» — спрашивал Ворошилов и слышал в ответ: «Нужно иметь на плечах голову, а не тыкву!»

Но более важной мне кажется вторая причина особого внимания Сталина к сценариям «Георгий Саакадзе»: как известно, вождя чрезвычайно занимала литература по истории войн, в первую очередь методы борьбы за власть в различных государствах.

В последние месяцы жизни Сталина сценаристы и режиссеры готовились к производству новых историко-биографических фильмов.

Автор сценария «Георгий Саакадзе» Антоновская, например, приступила к работе над художественным жизнеописанием Берия.

За полгода до смерти Сталина «Правда» ставила в редакционной статье «К новому подъему советского киноискусства» задачу: «Хорошо, что у нас появились и появляются фильмы о крупнейших исторических событиях в жизни нашей Родины, о замечательных людях науки, культуры, государственных деятелях. Но некоторые фильмы выпущены уже много лет назад. Между тем огромные успехи советской исторической науки помогли по-новому, полнее и ярче осветить историю нашей Родины, жизнь великих полководцев, государственных деятелей. Кино обогатилось новым мощным средством эмоционального воздействия — цветом. Поэтому почетной задачей для киноискусства является создание высокохудожественного цветного фильма о Великой Октябрьской социалистической революции, а также серии цветных патриотических фильмов о выдающихся деятелях прошлого — Александре Невском и Дмитрии Донском, Иване IV, Петре I, Кутузове. Создание кинематографических произведений на эту тему — благородный долг советских писателей».

Смерть Сталина пресекла второй круг производства — теперь уже цветных — лжеисторических фильмов.