Смотреть Моя бабушка (1929)

Сценаристы: Георгий Мдивани, Котэ (Константин) Микаберидзе, Семён (Сико) Долидзе

Операторы: Антон Поликевич, Владислав Познань

Художники: Ираклий Гамрекели, Валериан Сидамон-Эристави

Актеры: Александр Такайшвили, Белла (Бэлла) Чернова, Е. Ованов, Акакий Хорава, Михаил Абесадзе, Константин Лаврецкий, Г. Абсалимова, Шалва Хускивадзе

Фильм, переживший второе рождение и первое настоящее признание в 70-е годы. А в 1929 фильм был запрещен к показу как «антисоветская картина» с «троцкистским отношением к загниванию советской системы». Теперь понимаешь насколько эта оценка была верна и как смертельно опасна она была тогда. Зловещая тень первого публичного политического процесса «Процесса Промпартии», последовавшие за ним аресты и чистки в промышленности и госаппарате, борьба с троцкизмом — вот, что повлияло на судьбу фильма. Так же как на «Государственного чиновника» Ивана Пырьева. В борьбе за выход фильма на экран, Пырьев просто превратил всех бюрократов и старых спецов во вредителей, чем испортил его во многом. А «Моя бабушка» легла на полку в первозданном виде и дождалась лучших времен. Когда, отбросив злободневную проблематику борьбы с бюрократизмом, заинтересовались формой и эстетикой фильма. А здесь было на что посмотреть.

Фильм стал режиссерским дебютом Котэ Микаберидзе — звезды немого грузинского кино, партнера красавицы, любимицы публики — Нато Вачнадзе. 0н покланялся поэтическому и сатирическому дару великого земляка Владимира Маяковского. «Моя бабушка» родственная киноопытам поэта, его новаторским, сатирическим сценариям конца 20-х годов. Они не получили равноценного своим литературным качествам экранного воплощения. Зато дали материал знаменитым «Клопу» и «Бане».

Поиски «бабушки», не милой старушки, а «руки», которая и письмецо напишет и теплое местечко выбьет — вот и вся история. Но не в сюжете дело, а в жанре, стиле, языке фильма. Сатирическая фантасмагория, мрачный гротеск, ожившая карикатура, игра — как способ осмеяния и разоблачения.

За огромным круглым столом собрались взрослые люди, повадками напоминающие подростков. Один возится с игрушечным автомобилем, а другой пытается его отнять; двое режутся в карты; третий кидает бумажных голубей в молоденькую пишбарышню. На спинке кресла у каждого дощечка, какие бывают на дверях служебных кабинетов: «Нач. канцелярией», «Главбух», «Заседание», «Кончил дело, гуляй смело», «Не мешать» и так далее, в том же духе. Этот круг «игры в деятельность» и был моделью советского учреждения. Сюда пришел рабочий с каким-то заявлением. Бумага вырывалась из его рук, летала от одного чиновника к другому и, наконец, сама «ложилась под сукно». Разгневанный пролетарий, монументализированный ракурсом съемки, светом, представал неумолимой, карающей силой. В этой роли статуарен и величествен был будущий великий трагик, незабываемый Отелло, Акакий Хорава.

Многочисленные трюки режиссер использовал остроумно, со вкусом, технически безупречно. С начала до конца он выдержал ритм, органичный для комедии такого типа. Щедрой, буйной фантазии Микаберидзе были явно тесны рамки игрового фильма. И он включил в него элементы мультипликации. Рисованные человечки, живущие под кроватью в доме ищущего «бабушку», оказывались соседями его по коммунальной квартире, немедленно разносящие весть о его увольнении со службы. Оживали детские куклы и вмешивались в семейную сцену между мужем и женой. Микаберидзе первым в грузинском кино использовал здесь объемную мультиплиикацию. Условные декорация, контрастные свето-теневые эффекты, вывихнутые ракурсы. Форма фильма была предельно заостренной. Естественно и игра актеров была отмечена условностью. Движения были угловатыми, механистичными, как у марионеток. Среди них не оказалось места для актера Котэ Микаберидзе, исполнителя романтических и героических ролей. Интересно работали А. Такайшвили, М. Абесадзе. Блеснула Елена Чернова.

Константин (Котэ) Микаберидзе — из старинного дворянского грузинского рода, из большой дружной тифлисской семьи, жил достойно, не суетно, славы не искал. Она его нашла после выхода «Моей бабушки» в прокат, показов за рубежом. Этот фильм занял свое место среди классических произведений грузинского кино.

[…].
Дело в том, что свобода в советском кино 20-х годов могла быть свободой чисто эстетической, свобода, понимаемая как свобода эксперимента, свобода пластики, и вершиной здесь является гениальная картина Микаберидзе «Моя бабушка» (1929 года), где режиссер осуществляет так называемое «кино без правил». Там, мы помним, была устроена декорация в духе левого театра, конструкции на фоне черных бархатов, мейерхольдовская круглая площадка, лестницы, и внутри этой самой конструкции ползал по полу жирный, усатый натуральный таракан, то есть, то, чего не могло быть в театре и что легко может показать кинематограф. Поразительное кино, где у режиссера, словно бы не было никаких правил!
Фильм, как мы знаем, рассказывает про бюрократизм, и свобода откорректировала умозрительный замысел режиссера. Ибо режиссер хотел показать то, что если вместо плохого бюрократа, лодыря и бездельника посадить хорошего, партийного, выдержанного товарища, дело пойдет замечательно. Дело в людях, а не в системе, - вот, что хотел сказать режиссер. Но свобода, но юмор, но сам его настрой привели к тому, что замысел сдвинулся. Он показал бюрократов очаровательными, обворожительными, милыми, замечательными, и произошла странная вещь, потому что на экране мы видим прекрасных людей, которые делают тупое, страшное, бесчеловечное, мертвое дело. Свобода, она сказала правду.
КОВАЛОВ О. «Чертово колесо» и «Доктор Мабузе» // Киноведческие записки. 1990. Вып. 7.

[…]. Дело в том, что свобода в советском кино 20-х годов могла быть свободой чисто эстетической, свобода, понимаемая как свобода эксперимента, свобода пластики, и вершиной здесь является гениальная картина Микаберидзе «Моя бабушка» (1929 года), где режиссер осуществляет так называемое «кино без правил». Там, мы помним, была устроена декорация в духе левого театра, конструкции на фоне черных бархатов, мейерхольдовская круглая площадка, лестницы, и внутри этой самой конструкции ползал по полу жирный, усатый натуральный таракан, то есть, то, чего не могло быть в театре и что легко может показать кинематограф. Поразительное кино, где у режиссера, словно бы не было никаких правил! Фильм, как мы знаем, рассказывает про бюрократизм, и свобода откорректировала умозрительный замысел режиссера. Ибо режиссер хотел показать то, что если вместо плохого бюрократа, лодыря и бездельника посадить хорошего, партийного, выдержанного товарища, дело пойдет замечательно. Дело в людях, а не в системе, - вот, что хотел сказать режиссер. Но свобода, но юмор, но сам его настрой привели к тому, что замысел сдвинулся. Он показал бюрократов очаровательными, обворожительными, милыми, замечательными, и произошла странная вещь, потому что на экране мы видим прекрасных людей, которые делают тупое, страшное, бесчеловечное, мертвое дело. Свобода, она сказала правду. КОВАЛОВ О. «Чертово колесо» и «Доктор Мабузе» // Киноведческие записки. 1990. Вып. 7.

[…]. В современном взлете грузинского кинематографа, который был неожиданным для ряда критиков, увидели великолепные традиции искусства конца двадцатых – начала тридцатых годов.
Я еще раз понял это, увидев, старый немой кино-фильм, «Моя бабушка», созданный грузинскими кинематографистами еще в 1929 году.
Авторами сценария были Георгий Мдивани и Котэ Микаберидзе. Ставил его Котэ Микаберидзе, и он же выступил в главной роли. […].
Прежде всего, перед нами не столь уже частный сатирический фильм, злой, наступательный, гротескный […]. Этот фильм вписывается в эпоху категоричностью и непримиримостью оценок, резкостью и гротесковой силой социальных характеристик, открытой плакатной тенденциозностью.
[…].
Очень хорош в своей гротесковой роли пластике Котэ Микаберидзе, играющий бюрократа – то на вершина славы, то «вычищенного».
Его изломанная походка, его вихляющее тело, неожиданная смена его настроений и всего ритма движений – удивительны.
Он ищет «бабушку» (то есть протекцию) с той гротесковой простатой как это было в известном стихотворении Маяковского «Протекция». […].
МОЛДАВСКИЙ Д. Снег и время: Записки литератора. Л.: Советский писатель. 1989.

[…]. В современном взлете грузинского кинематографа, который был неожиданным для ряда критиков, увидели великолепные традиции искусства конца двадцатых – начала тридцатых годов. Я еще раз понял это, увидев, старый немой кино-фильм, «Моя бабушка», созданный грузинскими кинематографистами еще в 1929 году. Авторами сценария были Георгий Мдивани и Котэ Микаберидзе. Ставил его Котэ Микаберидзе, и он же выступил в главной роли. […]. Прежде всего, перед нами не столь уже частный сатирический фильм, злой, наступательный, гротескный […]. Этот фильм вписывается в эпоху категоричностью и непримиримостью оценок, резкостью и гротесковой силой социальных характеристик, открытой плакатной тенденциозностью. […]. Очень хорош в своей гротесковой роли пластике Котэ Микаберидзе, играющий бюрократа – то на вершина славы, то «вычищенного». Его изломанная походка, его вихляющее тело, неожиданная смена его настроений и всего ритма движений – удивительны. Он ищет «бабушку» (то есть протекцию) с той гротесковой простатой как это было в известном стихотворении Маяковского «Протекция». […]. МОЛДАВСКИЙ Д. Снег и время: Записки литератора. Л.: Советский писатель. 1989.